Марк Дейч… Вы спрашиваете, кто это? Какая непросвещенность! Дейч - ведущий и впередсмотрящий журналист «МК», любимой газеты московских проституток, и сам - любимец нашего телевидения. Последний раз вы могли видеть его 13 мая в передаче НТВ «К барьеру!». Это была жестокая схватка с Александром Ципко, с философом, который на двадцатом году разграбления его родины начал, наконец, кое-что соображать. Дейч защищал «либеральные ценности» с кровавым привкусом и оправдывал все, что его единомышленники сотворили со страной.

Так вот, сей адвокат грабежа и предательства, естественно, когда-то пламенно любил Александра Солженицына и во всем свято верил ему и его «Архипелагу ГУЛаг». Он этого не скрывает: «Еще в советское время я и многие мои друзья, знакомые неоднократно читали „Архипелаг“, восхищались автором… Мы безоговорочно верили… Эта книга вошла в историю и вместе с ней - ее автор. Ничего, кроме глубокого уважения, они - автор и „Архипелаг“ - не вызывают».

Прекрасно, как эпитафия. Но почему безоговорочно верили? А потому, говорит, зачитывались «Архипелагом» и верили автору, что «иных фактов и цифр не знали». Но, милый, это же тупоумная вера. Если мне скажут, что Дейч пишет для проституток объявления в МК, пробивает их на полосу и за каждый текст в пять-десять слов берет по сто долларов, то я, не зная иных фактов о нем и иных цифр, могу, имею право верить услышанному о Дейче?

Но у него есть дополнительный резон: «А факты и цифры советской пропаганды вызывали оскомину». Это еще глупей, ибо оскомину может вызывать и правда, если она неприятна или назойлива.

Нет, и слепая вера, и жаркая любовь Дейча, как и его друзей, на самом деле объясняются совсем другим.

Дело в том, что М.Д. - мелкий, но исключительно злобный и неряшливо образованный антисоветчик. Доказательства этого он дал и в помянутой передаче 13 мая, и дает в данной публикации. Достаточно хотя бы такого заявления: «Власть большевиков стала трагедией для России. В очередной раз народ был обманут в своих надеждах на социальную справедливость…» Но он не может ответить, как с этой трагедией за плечами страна стала второй державой мира, а по многим показателям жизни народа и первой. Ах, как и тут жестоко большевики обманули всех, включая бедного Дейча и его несчастную матушку. А вот с середины 80-х годов, т.е. со времени прихода к власти Горбачева и его демократического кагала, до начала 90-х годов уровень смертности в стране поднялся в 1,5 раза. В 1992 году смертность превысила рождаемость, которая упала в два раза, из-за чего страна потеряла 14 миллионов неродившихся граждан. И катастрофа нарастала: сейчас по сравнению в 1998 годом смертность увеличилась на 122%, убийства - на 132%, самоубийства - на 106%. По уровню жизни страна скатилась из первой десятки на 63-е место, а по здравоохранению с первых мест в мире на 130-е. Но Дейча это ничуть не волнует. Почему? А потому, во-первых, что теперь у всех дейчей есть возможность брехать что вздумается. И не потому ли, во-вторых, что из всенародной катастрофы многие его соплеменники извлекли невиданную выгоду? Достаточно сказать, что в «Золотой сотне» богатейших людей России, опубликованной в майском номере журнала «Форбс» за этот год, соплеменники Дейча при общем их количестве в стране не более 260 тысяч там составляют не менее трети, причем их имена стоят во главе списка: Ходорковский, Абрамович, Вексельберг… Александр Смоленский (№ 92, как ни странно) назвал эту публикацию «расстрельным списком». Чует кошка, чью мясу съела… Такое ограбление народа грозит ему не только всеобщей нищетой, но и - «полной гибелью, всерьез», как сказал, между прочим, тоже еврей, но талантливый.

А Солженицын пишет в своем двухтомнике «Двести лет вместе» о власти большевиков так: «Она действовала отчетливо антирусски на разрушение русского государства». В сущности, это то же самое, что лепечет Дейч: большевики разрушили государство. Но СССР каким-то непостижимым образом превратился в соперника Америки…

И вот мелкие антисоветчики встретились с антисоветчиком крупногабаритным и поняли, сколь «несомненна роль его в крушении коммунизма». Как же им не верить ему! Как им такого не любить! Как не скулить вслед за ним то же самое, что и он!

Так бы всю жизнь свою М.Д. и прожил в блаженной вере и любви, если бы объект его обожания вдруг не выпустил помянутый двухтомник «Двести». Он его смастачил из отходов от 10-томного «Красного колеса». Книга эта о роли евреев в русской истории. Вот любопытно: после того как в 2001 году вышел первый том, Игорь Шафаревич тоже из отходов своей «Русофобии» слепил в 2002 году книгу «Трехтысячелетняя загадка» - это уже о роли евреев в мировой истории. У обоих авторов-академиков, конечно, есть в этих сочинениях что почитать.

Сразу надо заметить, что для обоих еврейский вопрос лишь повод для очередного антисоветского трепа. Дейча это, естественно, абсолютно не интересует, вернее, ему это очень даже «ндравится», но в фундаментальном двухтомнике (больше тысячи страниц!) он усмотрел прежде всего мысль о многолетнем еврейском засилье в России, и это пронзило насквозь его сердце. Поэтому, стремясь с порога высмеять ее, он озаглавил свою статью о книге Солженицына чрезвычайно решительно: «Бесстыжий классик». Да еще каждую затем свою публикацию о книге (их оказалось три - 25, 26 сентября и 24 ноября прошлого года) снабдил язвительным подзаголовком, пламенно негодующей врезкой и уж вовсе убийственной карикатурой редкостного карикатуриста Меринова с заборной надписью «Как нам обс…ть Россию?». Такую карикатурку можно назвать и мериновской и жеребцовской… И это не все! Присобачил еще два эпиграфа: один заграничный - из Фейхтвангера, второй отечественный - из Ильфа и Петрова. Уже по этой изначальной непроворотной гущине видно, что и автор и редакция соображают туго и не о них сказано: «В ограничении познается мастер».

Приведу в сокращенном виде только второй эпиграф, как бы высмеивающий вопрос о еврейском засилье: «Десяти лет жизни нет, - сказал экс-камергер Митрич, - все Айсберги, Вайсберги, Айзенберги, Рабиновичи…» Это относится к 1927 году.

М.Д. делает вид, что сам он и не знает, что это такое - еврейское засилье. Откуда, мол, ему взяться? Каким ветром могло занести? Вот пишет: «Согласно Солженицыну, власть большевиков была „по составу изрядно и русской“, но участие в ней евреев - „непомерное“ ». М.Д. недоумевает: «„Изрядно“ - это сколько? И что считать „непомерным“?»

Вопросы деликатные. В каждом конкретном случае на них надо давать конкретные ответы. Если, допустим, в скором времени при «МК» под руководством Дейча и Минкина будет создан Ансамбль еврейской песни и пляски в составе 100 человек и окажется, что 95 из них - это знаменитые соплеменники руководителей, допустим, - Ходорковский, Березовский, Жириновский, Гусинский, Явлинский, Радзинский, Рязанов, Хазанов, Арканов и т.д., а остальные 5 человек - это, допустим, будут русский Путин, немец Греф, татарин Шаймиев, чуваш Федоров и грек Гавриил Попов, - если так, то просто замечательно, и никто не скажет, что в ансамбле непомерно много евреев. Наоборот, все будут радоваться и ликовать.

Но вот другой факт. 13 февраля идет телепередача «Свобода слова». Одним из первых в ней выступил известный адвокат Резник, гордо назвавший себя «русским интеллигентом еврейского разлива» (риер). Прекрасно! А вслед за ним выступают другие интеллигенты того же разлива - Познер, Толстая, Кобзон, телеведущий Архангельский, очень похожий на молодого Троцкого, да тут же и сам товарищ Дейч. А ведет передачу, как известно, риер Шустер. Некоторых из участников, например, народного артиста СССР Иосифа Кобзона, я глубоко уважаю, но зачем было тащить в передачу, скажем, Познера и Толстую? - у них же есть свои большие программы, где они просвещают публику. Или уж такие умники, что без них дохнуть невозможно? Или свежих риеров не хватает?.. А интеллигентов русского разлива только двое - свихнувшийся на монархизме Илья Глазунов и неокоммунист Доренко (если он русский). В итоге соотношение 7:2 в пользу риеров. Вот уж в этом случае экс-камергер Митрич имел бы полное право сказать и «непомерно» и «изрядно». Ведь так просто, но М.Д. не понимает! А вот американский президент Никсон понимал это еще тридцать лет тому назад. Как обнаружилось в недавно опубликованных ранее секретных документах, он жаловался на еврейское засилье в правительстве США. Думаю, что наш президент сурово осудит его за это.

Между тем, заявив, что реальные обобщенные цифры «развенчивают миф о еврейском засилье», настаивая, в частности, на том, что «с 1927 года „лиц еврейской национальности“ в правящих партийных кругах практически не осталось», что с этого года «еврейского участия во власти практически не было», после всего этого М.Д. вдруг бабахнул: «В середине 30-х годов в центральном аппарате НКВД некоторое время наблюдался некоторый переизбыток евреев». Тогда возглавлял НКВД риер Ягода. И вот оказывается, что в его ближайшем окружении главы ведомства работали 43 еврея (39% руководящих кадров) и 33 русских (30%). Ничего себе «некоторый переизбыток»! Пожалуй, как сейчас на телевидении. Или как в помянутом «Золотом списке»… Но 39 + 30 = 69. А кто были остальные 31%? Ответа нет… Но из приведенных процентов получается, что всего в центральном аппарате наркомата было 130 руководящих работников. Да неужели? Сколько же всего работников - тысячи?

Дальше автор сообщает, что «в конце 1936 года Ягоду сменил Ежов». Возможно, именно потому, что НКВД мог при Ягоде превратиться в чисто еврейский орган власти. И что же затем? «С приходом Ежова число евреев среди руководящих работников (центрального аппарата) НКВД сократилось с 43 до 6». Что ж, это вполне разумно. «Доля же русских руководителей увеличилась с 33 до 102». Может быть. Но Ежов оставил при себе на прежних должностях трех заместителей Ягоды, истинных евреев: М. П. Фриновского, Я. С. Агранова и М. Д. Бермана. Возможно, сделал он это по просьбе своей жены Евгении Соломоновны Хаютиной-Гладун.

Из приведенных им несколько сомнительных цифр М.Д. делает такой утешительный вывод: «А в 37-м году начался „большой террор“… Осуществили его отнюдь не евреи».Так что спите спокойно, братья евреи на том и на этом свете…

Но вот ведь какое дело: первый судебный процесс по делу «Антисоветского троцкистского центра» (Пятаков, Радек, Сокольников и др.) состоялся уже в январе 37-го года. А ведь требуется немало времени для организации процесса: надо установить круг подозреваемых, произвести аресты, найти свидетелей, допросить тех и других, составить обвинительное заключение и т.д. Так что будет совсем не праздным предположить, что все это было проделано при активнейшем участии не только теперешних 6, но и прежних 43.

А тут М.Д. выдает гораздо более масштабное сообщение по вопросу еврейского засилья: «В 20-х и в первой половине 30-х годов евреи-большевики входили в руководство и партийных и хозяйственных органов власти». Еще как входили-то! Каганович, Литвинов, Ягода, Мехлис, Гусев (Драбкин), Гамарник, Яковлев (Эпштейн)… И тем из них, кто, как хотя бы первые двое, честно трудились на благо родины, низкий поклон. Да в то время еще фигурировали в верхах и Троцкий, и Каменев, и Зиновьев… Выходит, нет у Дейча ясности в этом вопросе, если он сам себе противоречит, а жаждет обличать других.

Весьма примечательно, что в своих обличениях М.Д. доходит до подозрения Солженицына в большевизме, как самом тяжком грехе. И представьте себе, тут он прав! В самом деле, А.С. проклинает Временное правительство «за потерю чувства национального самосохранения», что выразилось в стремлении «к военной победе во что бы то ни стало! к верности союзникам!». Дейч резонно спрашивает: «А кто предлагал спасительное (именно спасительное! - В.Б. ) для России решение?.. В русской политический элите 1917 года был лишь один человек, заявивший: „Немедленно вывести Россию из войны во что бы то ни стало! “ И лишь одна партия, призывавшая к этому. Это были Ленин и большевики». Браво, Дейч! Молодец! Простым сачком для ловли бабочек поймал носорога, да еще и пощекотал ему брюхо: «Уж не большевик ли г-н Солженицын?»

Но, увлекшись охотой, стремясь любой ценой уличить носорога антикоммунизма, М.Д. сам угодил в хитрые большевистские сети. Вот как это случилось. Солженицын и в «ГУЛаге» и сейчас, спустя 35 лет, все долдонит, а за ним и Яковлев, что во время коллективизации и раскулачивания «15 миллионов крестьян были разорены, согнаны, как скот, с их дворов и сосланы на уничтожение в тайгу и в тундру». За столько лет так и не поумнел и труда себе не дал навести справку да исправить вздор… М.Д. по этому поводу опять же справедливо замечает: «Классику надо бы поаккуратней». Да и Яковлеву: ведь тоже в академики пролез! И приводит данные из книги «История России. XX век»: «Всего оказалось выселенными почти три с половиной миллиона крестьян». Значит, Солженицын 35 лет врет с преувеличением в четыре с лишним раза. В другой публикации М.Д. цитирует прямо к Солженицыну обращенные строки из книги историка В. Н. Земскова «Спецпереселенцы в СССР. 1930–1960», изданной совсем недавно, в прошлом году Институтом русской истории Академии наук: «Мы вынуждены опровергнуть один из основных статистических постулатов А. Солженицына, согласно которому при раскулачивании в 1929–1930 гг. было направлено „в тундру и тайгу миллионов пятнадцать мужиков (а как-то и не поболе)“. Здесь допущено преувеличение более чем в семь раз» (стр. 16). Оказывается, не в четыре раза врал, а в семь и даже более.

Абсолютные цифры тут почему-то не приведены. Может быть, цитата просто слишком рано оборвана. Эти цифры мы находим в книге И. Пыхалова «Время Сталина» (Ленинград, 2001). Автор приводит дословно цитату из «Архипелага»: «…был поток 29–30-го годов с добрую Обь, протолкнувший а тундру и тайгу миллионов пятнадцать мужиков (а как-то и не поболе)» (т. 1, с. 34). А затем приводит документы, статистические сведения даже по районам - откуда куда и сколько выслали. И вот итог: «Было отправлено на спецпоселение 381026 семей общей численностью 1803392 человека» (стр. 31). Так что здесь М.Д. уличает Солженицына даже и не в семи-, а чуть ли не в девятикратном вранье. И невольно хочется спросить: «Уж не большевик ли г-н Дейч?»

Но нельзя не выразить удивления по поводу тут же высказанного замечания Земскова: «Столь грубое искажение действительности трудно ставить А. И. Солженицыну в вину, поскольку его труд „Архипелаг ГУЛаг“ носит мемуарно-публицистический характер, где автор имеет право (!) строить „самостоятельную“ статистику на основе собственных представлений. Однако мы, профессиональные историки, не имеем на это права и обязаны пользоваться документально подтвержденной информацией». Какое трусливое угодничество! Есть, мол, профессии и жанры, которые дают право врать что угодно. И какие могли быть «собственные представления» о событиях тех лет у школьника младших классов Солженицына, который в деревне и не бывал?

Несмотря на отмеченные нами некоторые противоречия, путаницу, сомнительные цифры, М.Д., конечно же, решительно отвергает «миф о еврейском засилье» где бы то ни было - и в политике, и в культуре, и даже на телевидении. И зачем употреблять это замшелое слово «засилье»! Не лучше ли говорить «авангардная» или «ведущая» роль? Например, авангардная роль Чубайса, Ходорковского и Березовского в разграблении России… Ведущая роль Познера, Радзинского и Сванидзе в одурачивании народа и т.д.

ГЛЕБ ПАВЛОВСКИЙ: В какие же? Вот эти руки, в которых она находится. Она находится вот в этих руках, крепких, надежных руках.

ВЕДУЩИЙ: Давайте вернемся к стране.

МАРК ДЕЙЧ: Да, вернемся к Ходоровскому и его деньгам.

ВЕДУЩИЙ: Неожиданно вдруг стали все говорить, что Ходорковский - это наше все оппозиционное. При этом это стало оппозиционное солнце и для левых, и для правых, и главное, что меня удивило, что не успел воронок отъехать от здания суда, СПС уже сказало, что левый поворот не к нам, "Яблоко" вежливо промолчало. Потом, извините, если я правильно помню, Ходорковский всегда считался скорее яблочником.

ГЛЕБ ПАВЛОВСКИЙ: В том смысле, что он покупал "Яблоко"

ВЕДУЩИЙ: Если быть точным, если я правильно помню, то Ходорковский разумно покупал все, что было на рынке. И "Яблоко", и СПС, и места в партии власти, и коммунистов.

ГЛЕБ ПАВЛОВСКИЙ: Но вот дрянь он никогда не покупал.

ВЕДУЩИЙ: Нет, вы знаете, это как присмотреться, иногда политика - это такая дрянь.

МАРК ДЕЙЧ: На последних выборах, я держал в руках, и он у меня есть, этот список партий, которые покупал господин Ходорковский вместе с "Открытой Россией". По каждой из пяти партий, которые шли в думу, должно было быть по 6 человек от Ходорковского. По 6. Итого - 30. Кроме того, по федеральным округам готовились 58 депутатов Государственной думы. 58 и 30 - это 88 человек. Это серьезная сила.

ГЛЕБ ПАВЛОВСКИЙ: На проходных местах. Он покупал только проходные места.

МАРК ДЕЙЧ: Да.

ВЕДУЩИЙ: Извините, но я так понимаю, не Ходорковский придумал систему, при которой можно купить проходные места.

МАРК ДЕЙЧ: Он не придумал, он этой системой пользовался.

ВЕДУЩИЙ: Он один ей пользовался?

МАРК ДЕЙЧ: Нет, конечно, он не один, но у него были возможности, а под возможностями я имею в виду деньги. Вот как бы мы ни говорили: он узник совести, он политический зек. Опять же список, он попал ко мне совершенно случайно. Это список адвокатских контор, которые задействованы в защите Ходорковского и ЮКОСА, Этих компаний 15, и общая сумма платежей этим компаниям - 7 млн 200 тыс. долларов. Из них две компании, я не хочу их сейчас называть - по 2,5 млн долларов на каждую юридическую контору.

ВЕДУЩИЙ: Как-то они плоховато гонорар отработали.

МАРК ДЕЙЧ: И мы, после этого, мы все говорим о том, что эти люди - политические заключенные. Ну не смешно ли нам после этого самим?

ВЕДУЩИЙ: Ну, если человек может заплатить за свою защиту.

МАРК ДЕЙЧ: И он политический?

ВЕДУЩИЙ: Не в этом дело. Это не имеет отношения к его убеждениям. Можно быть богатым преступником и политическим заключенным.

МАРК ДЕЙЧ: Согласится ли со мной, когда мы говорим "политзек" и сумма в миллионы долларов на его защиту, здесь есть какой-то диссонанс, правда?

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ: Марк, за Нельсона Манделу заплатили около 15 млн долларов, а это политзек.

МАРК ДЕЙЧ: Да. С Нельсоном Манделой - это да.

ВЕДУЩИЙ: Вот сейчас, когда господин Ходорковский уже не находится на политической арене как вы считаете, вот этот объединяющий фактор, как я понимаю намек господина Дейча, в том числе и финансовый, не перейдет ли к тому, что вот эта структура единой оппозиции начнет рассыпаться?

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ: Вы в самом начале неправильно меня истолковали, Володя. Объединяться оппозиция стала не под воздействием фермента "Ходорковский". Она стала объединяться после того, как и патриоты, и либералы оказались расколоты ледоколом под именем "Путин" Вот это объединение медленно, с оговорками происходило. И когда совсем недавно произошла конференция, оценивающая степень революционности нынешней ситуации, и на ней единым голосом выступал представитель "Яблока", представитель Союза правых сил, Лимонов, коммунисты, ваш покорный слуга, это был симптом того, что такое тактическое объединение не просто возможно, оно является реальностью. Ходорковский внес в это объединение эффект сенсации, эффект крупно пиаровской кампании. Теперь, когда он ушел из этого процесса, или во многом ушел, это объединение будет продолжаться, но не такими темпами.

ВЕДУЩИЙ: Объединиться можно хоть с чертом?

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ: А вы что думаете, в политике объединяюстя только с ангелами?

ВЕДУЩИЙ: нет, мне просто всегда казалось, что цель не оправдывает средства.

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ: Неправда.

ВЕДУЩИЙ: Нет, мне казалось, что есть люди, которые нерукоподатны.

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ: Володя, вы никогда не занимались политикой.

ВЕДУЩИЙ: И надеюсь, что не буду, потому что мне мама в детстве говорила, что не надо вступать во всякое. Это как-то нехорошо.

ГЛЕБ ПАВЛОВСКИЙ: Я вынужден согласиться с господином Прохановым, потому что на последнем заседании демократических сил Никита Белых так и сказал: мы - союз выживания демократических сил. Т.е. это такой реанимобиль, он двигается, он взял направление во власть. Он так и сказал: "Союз выживания демократических сил". Ну, когда выживаешь, тут уже не до подробностей.

ВЕДУЩИЙ: Если я правильно понял, что то, что вы говорите, звучит так: маргиналы, которые не смогли выжить выборы и потерпели поражение, списывают это все на административный ресурс и кричат: "Но мы все равно так хотим во власть, поэтому мы готовы объединиться с кем угодно".

ГЛЕБ ПАВЛОВСКИЙ: Заметьте, этому предшествовал еще такой замечательный ход, я бы это назвал "педополитика", когда детей пытались ставить в партийные списки под тем предлогом, что моя дочь хочет заниматься политикой, поэтому пусть она идет в кандидаты. Почему бы ей не пойти клеить листовки для начала?

ВЕДУЩИЙ: Вы имеете в виду…

ГЛЕБ ПАВЛОВСКИЙ: Ну, несколько, у нас было уже несколько таких случаев, я никого не хочу называть. Две дочери, две жены и сын.

ВЕДУЩИЙ: Но хотя бы не одного человека.

ГЛЕБ ПАВЛОВСКИЙ: Глеб Олегович, вы же знаете, политики - это бесконечная комбинаторика. Вы посмотрите: Янукович объединяется с Тимошенко, Павловский объединяется с Белковским. Через три недели организация "Наши", которая сформирована господином Сурковым, приведет в коммунистический лагерь.

ГЛЕБ ПАВЛОВСКИЙ: Все-таки я хочу сказать, я согласен с одним. Политика это объединение в каком-то смысле с кем угодно, для решения задач тех, кто тебя выдвинул, тех, кого ты ведешь к власти, т.е. народа. Да, ради этого можно объединяться с кем угодно.

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ: А вы считаете, что народ только за властью? Вы так полагаете?

ГЛЕБ ПАВЛОВСКИЙ: Когда вы говорите, они все говорят одним голосом, у меня возникает вопрос: простите, почем?

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ: А вы называйте цену.

МАРК ДЕЙЧ: Категорически не могу согласиться с вами, дорогие коллеги. Цель не может оправдывать средства, и тем более, не должна оправдывать в политике. Потому что мы ведь с вами заявляем, что политика все-таки делается честными людьми. Не все честные в политике, нет, но все-таки есть честные политики. А честные политики…

ВЕДУЩИЙ: Это как-то не вызывает аплодисментов, наступает гробовая тишина, все задумались: Боже мой, кого они имеют в виду?!

МАРК ДЕЙЧ: Я вынужден сказать вам, что все меньше и меньше людей ходит на выборы. И одна из причин, что мы или вы или они объединяются с кем ни попадя. Чтобы только добиться власти.

ВЕДУЩИЙ: Но есть еще один важный момент, который в самом начале отметил господин Проханов, очень точно употребив термин "химерический".

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ: Вам всем понравилось это слово? Может быть, какой-нибудь еще подбросить вам?

ВЕДУЩИЙ: Да, это было бы приятно. Вы - писатель. Посмотрите: все средства массовой информации подхватывали любую новость из зала суда. Если три человека выходили к залу суда, кричали, что это пикет. Если они не могли поймать такси, кричали, что власть сделала все, чтобы пикет не состоялся. Все кричали о том, что адвокат заболел, появился, не появился, как он себя чувствовал, что он ел на завтрак. И казалось людям, занимающимся этим бизнесом, журналистским, что это интересно всей стране.

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ: А почему политика исчезла? Почему политика исчезла с телеэкранов? Политика закатана под асфальтовый каток, поэтому люди бросаются на имитацию политики, они бросаются на то, что не является политикой.

ГЛЕБ ПАВЛОВСКИЙ: Вы согласны с тем, что Ходорковский - это имитация политики?

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ: Я думаю, что это абсолютно периферийный к политике элемент, который выдается за политику, в силу того, что политика…

ГЛЕБ ПАВЛОВСКИЙ: Как быстро, как быстро вы сдаете своих.

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ: Ходорковский никогда не был моим, он ваш, скорее.

ВЕДУЩИЙ: Как? Так чей же он теперь?

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ: Я левый человек, я патриот. Я взял у Ходорковского интервью недавно, где он, Ходорковский подписывается под всеми нашими манифестами. Как я могу его назвать своим? Я его сдал вашим полицейским, которые в воронке отвезли его в зону.

ВЕДУЩИЙ: Минуточку. Не понял. Вы только что сказали: он подписался под всеми моими лозунгами - какой же он мой?

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ: Конечно, он не мой, он суверенный человек, он олигарх.

ВЕДУЩИЙ: А, понимаю, понимаю, вот что вы имели в виду. Ну-ну.

ГЛЕБ ПАВЛОВСКИЙ: Речь идет об обычном в политике деле - коалиции. Коалиции по использованию Ходорковского. Эта коалиция его использовала, и сегодня он ей не нужен.

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ: Шесть лет пробегут так же, как по вашей секундной стрелке эта передаче.

ГЛЕБ ПАВЛОВСКИЙ: Или вы передали его охране?

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ: Нет, мы передали его нашим людям в зоне.

ГЛЕБ ПАВЛОВСКИЙ: А…

ВЕДУЩИЙ: Вашим людям в зоне.

МАРК ДЕЙЧ: Глеб Олегович, не политики используют Ходорковского, а Ходорковский использует свои ресурсы. И использует их весьма умело. Володя только что говорил о том, что вот как нам, дескать, почему-то интересно узнавать, что кушал господин Падва на завтрак и почему он лежит в больнице, это ведь не нам интересно. Нам это навязывают, потому что господин Ходорковский заранее и очень много проплатил средствам массовой информации за свой пиар. И я знаю, кому проплатил и даже частично знаю цифры.

ВЕДУЩИЙ: Но мы понимаем, о каком порядке идет речь?

МАРК ДЕЙЧ: Да. Это порядок многих десятков миллионов долларов.

ВЕДУЩИЙ: Я просто думаю, насколько неудачно он их инвестировал.

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ: Я думаю, что удачно. Потому что если бы он инвестировал их неудачно, власть не перепугалась бы так казусом Ходорковского, что делала… Власть создала целую процедуру демонизации Ходорковского.

ВЕДУЩИЙ: Какую?

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ: Телевидение, прокуратура, бесконечные наезды на те или иные газеты.

ВЕДУЩИЙ: Можете сказать, какую газету или какое издание закрыл сейчас кремль?

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ: Ну, конечно, газету "День" закрыл Ельцин.

ВЕДУЩИЙ: Когда это было?

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ: Это было при вашей жизни.

ВЕДУЩИЙ: Естественно. При моей жизни было много чего еще. Так же и танки вошли в Прагу, но я не буду обвинять в этом Путина.

МАРК ДЕЙЧ: Устроил пиар для вашей газеты и открыл.

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ: Я вам тоже такой пиар желаю. Вы один такой пиар получили с гибелью Холодова.

МАРК ДЕЙЧ: Спасибо. По нашим окнам стреляли в открытую. Просто ползали люди в "Московском комсомольце" по полам, чтобы не попали пули.

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ: Вы все в рубцах.

МАРК ДЕЙЧ: Нет, слава Богу.

ВЕДУЩИЙ: Но я не думаю, что этим может кто-то гордиться, потому что когда граждане одной страны выходят друг против друга с оружием в руках, это свидетельство абсолютной безголовости и подлости политиков, потому что нет никакого оправдания гражданской войны.

ГЛЕБ ПАВЛОВСКИЙ: Я думаю, здесь назван 93 год, это пример того, что происходит, когда политики не замечают, как вступают в коалицию негодяи. С разных лагерей. И по-моему, выход из этого всегда один: давайте освобождаться от своих негодяев.

МАРК ДЕЙЧ: Но вы только что сказали, что надо с ними кооперироваться.

ГЛЕБ ПАВЛОВСКИЙ: Значит, надо более разумной коалиции.

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ: Глеб Олегович, тогда вы останетесь один.

МАРК ДЕЙЧ: Вы только что сказали, что с ними надо кооперироваться, не важно, с кем, лишь бы скооперироваться. Когда цели общие.

ГЛЕБ ПАВЛОВСКИЙ: Я приведу примеры. Я приведу пример, упущенный, к сожалению, либералами в 90-е годы. Если бы либералы в 90-е годы, когда у них была власть, деньги и все остальное, поставили преграду между собой и теми, кто пользуется заказными убийствами. Это не так трудно - изгнать из своей среды, хотя бы из политической среды тех бизнесменов, которые прибегают к заказным убийствам. Не все же заказывают киллеров, а некоторые. И все они были известны в этом кругу. Почему не было сказать: нет, они - не мы, вот эти - не мы. Это сделало бы либералов народной партией. Значительно более народной, чем сегодня.

ВЕДУЩИЙ: Вы на кого из бизнесменов намекаете?

ГЛЕБ ПАВЛОВСКИЙ: Бизнесмены хорошо знают в своем кругу, кто к этому прибегает.

ВЕДУЩИЙ: А вы?

ГЛЕБ ПАВЛОВСКИЙ: Не будучи бизнесменом, мне трудно это сказать, я могу только догадываться.

ВЕДУЩИЙ: Ой, вот интересный вы народ, правды ни из кого не вытащишь. Только клещами. Ходорковский-то вернется в политическую жизнь?

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ: Я думаю, что он из нее не уходил. Его присутствие будет ослаблено с момента, когда он уедет из Москвы. Но он же не будет умертвлен. Он будет оставаться частью своей среды, своего клада, он будет его постоянно дразнить и мутировать. И я думаю, что через шесть лет, а может быть, и раньше, после 8-го года Ходорковский может вернуться в политику.

ВЕДУЩИЙ: Глеб Олегович, а вы как считаете? И как объяснить тот факт, что в процессе рассмотрения дела Ходорковского рейтинг Ходорковского стал падать.

ГЛЕБ ПАВЛОВСКИЙ: Ну, здесь есть простые объяснения - усталость. Слишком долго, слишком много и главное, одно и то же. Исчез человек. За этими текстами, которые неизвестно кто пишет, подписывая их Ходорковским, которые всякий раз написаны другим стилем, постепенно исчез человек. Человек, которому можно просто сострадать как несчастному, который находится в камере и которому нужно сострадать. А вместо этого стали надувать какой-то химерический, виртуальный тюремный пузырь. Более того, когда выяснилось, что он наш будущий президент, а для начала - кандидат от Университетского округа, сочетание "Университетский округ" и Ходорковский тоже очень типично, люди стали бастовать ногами, ушами, глазами. Они просто перестали этим заниматься.

МАРК ДЕЙЧ: Я должен согласиться с Глебом Олеговичем в том, что, конечно, Ходорковскому как узнику, хотя мне это слово ужасно не нравится, конечно, ему надо сострадать. Я полагаю, что господин Ходорковский в политику, к сожалению, вернется, хотя политике он не нужен. Российской политике он не нужен. Во-первых, потому что репутация у него чрезвычайно подмочена тем, как он осуществлял приватизацию ЮКОСа. К сожалению, это факт, и от этого факта деться некуда.

ВЕДУЩИЙ: Т.е. ему не удалось отмыться даже…

МАРК ДЕЙЧ: Не удалось. И не удастся. К сожалению, не удастся отмыться. К сожалению, потому что человек он умный и вероятно, даже достойный, хотя лично я с ним не знаком. В политику он, конечно, вернется, но думаю, что на что-либо серьезное претендовать ему не приходится, и это правильно.

ВЕДУЩИЙ: Я благодарю участников дискуссии. В следующей части нашей программы мы поговорим о том, почему Борис Березовский, находясь в международном розыске, преспокойно посещает сопредельные государства. А также побеседуем с первым заместителем председателя Государственной думы Любовью Константиновной Слиской.

ВЕДУЩИЙ: Мы продолжаем передачу "Воскресный вечер", и я хотел бы рассказать вам сказку об одном персонаже, о котором ну никак не удается забыть. При этом он регулярно напоминает о себе в таком классическом детективном стиле.

Платон Еленин, в девичестве Борис Березовский, давно не был на родине. Теперь, в Прибалтике он не мог не воспользоваться возможностью вот так перегнуться через границу и плюнуть на Россию. Подумал: "Хорошо". Достать "Дымок", конечно, еще тот, логовазовский, отправить кое-что в заначку, переложить справа налево, по олигархической привычке, так как-то удобнее, активы выводить налево. Посмотреть, ничего не вывалилось? Закурить, как в студенческие годы. Спичку по московской привычке бросить на улице, Европа - кто-нибудь да подберет. Как там народ? Платон приехал в Прибалтику не по революционной необходимости. И должно быть, поэтому впервые за долгие годы он был счастлив. Некогда талантливый математик мог вернуться к своим корням. Теперь, на новом этапе ему понравилась идея создавать обучающие программы не продукты. Чему обучать молодежь? Ну, конечно, олигархическим приемчикам - уводить, расхищать, ну, и создавать себе после этого мощный пиар. Революционер, как-никак. Забавно, что деньги на это дают империалисты, младший брат американского президента Нейл Буш. Он-то и пригласил Платона-Бориса в Прибалтику. Все-таки забавно устроена жизнь. Революция отобрала у Платона все. Деньги, российский паспорт, имя. Но дала известность. Теперь о нем пишут газеты. Выдадут ли Березовского России или не выдадут? Блюмен-штрассе, цветочная улица. Цветы, революция фиалок. Революция роз. Розы - Грузия. Платон вспомнил, что незадолго до отъезда ему позвонил его старый приятель, Бадри Патаркацишвили. Он говорил ему что-то очень важное, он говорил ему, что почему-то не надо было ехать в Прибалтику. Что же сказал Бадри? Борис задумался и понял: "Боже мой, как же я обманулся! Это же Прибалтика, Блюменштрассе! Это ведь не английский! А Буш - американец, там не говорят на немецком языке. Как мог он его пригласить в Прибалтику? Это провал! И ты, оранжевая птица свободы ценой в 15 млн долларов, промолчала. И не просвистела сигнал тревоги". Вот такая вот история.

ВЕДУЩИЙ: На этой неделе без особых проблем депутаты приняли бюджет страны на будущий год. Авторы, т.е. правительство назвали его амбициозным и бюджетом развития. А оппозиция окрестила полицейским и бюрократическим. Гораздо более оживленную дискуссию в стенах думы вызвали внутренние перестановки и появление второго первого вице-спикера. Гость программы - первый вице-спикер Государственной думы Любовь Константиновна Слиска. Добрый вечер, Любовь Константиновна, рад вас видеть.

Добрый вечер.

ВЕДУЩИЙ: Любовь Константиновна, как так получается, что в России за мужскую политику всегда отдуваются женщины? Как вы отнеслись к тому, что у вас появился помощник, дублер, партнер, напарник?

ЛЮБОВЬ СЛИСКА: Понимаете, ничего странного не произошло. Олег Морозов с самого начала этого созыва практически выполнял функции взаимоотношений и урегулирования вопросов с правительством и администрацией президента по законодательным инициативам, которые у нас в Думе имеют приоритетный характер.

ВЕДУЩИЙ: Нет в этом попытки вас обидеть, притеснить, сказать: что-то Слиска много себе позволяет?

ЛЮБОВЬ СЛИСКА: Нет, это говорят. Кому понравится, когда их критикуют за неявку на заседание Государственной думы? Кому понравится, что 28 комитетов Государственной думы, а когда начинаешь планировать работу на ближайшую неделю, то комитеты, как правило, стараются переносить часть законопроектов, которые они вносили в календарь, который утверждался.

ВЕДУЩИЙ: Т.е. депутаты не хотят работать?

ЛЮБОВЬ СЛИСКА: Ленятся. Мы поговорили с нашими представителями в других парламентах мира, и это болезнь, оказывается, всех парламентов.

ВЕДУЩИЙ: А кто самый ленивый из депутатов?

ЛЮБОВЬ СЛИСКА: Невзоров, потому что он практически не бывает на пленарных заседаниях.

ВЕДУЩИЙ: Т.е. Невзоров вообще не бывает?

ЛЮБОВЬ СЛИСКА: Я видела его в этом созыве только один раз, когда был президент на первом заседании государственной думы 4-го созыва. 29 декабря 2003 года.

ВЕДУЩИЙ: Александр Невзоров?

ЛЮБОВЬ СЛИСКА: Александр Невзоров, да.

ВЕДУЩИЙ: А какая фракция самая неленивая, т.е. кто лучше всех ходит?

ЛЮБОВЬ СЛИСКА: Ой, нет, таких нет. Все ходят плохо.

ВЕДУЩИЙ: Т.е. тунеядцы все.

ЛЮБОВЬ СЛИСКА: да.

ВЕДУЩИЙ: Любовь Константиновна, вот вы проголосовали за бюджет. Бюджет - такая странная штуковина, что когда народу про бюджет говоришь, ему бескончено скучно. Нравится -не нравится, а тем не менее, жить приходится именно в соответствии с бюджетом. Хороший или плохой, т.е. чего ждать россиянам в следующем году?

ЛЮБОВЬ СЛИСКА: Знаете, наверное, так преподают бюджет, так его презентуют. Наверное поэтому такое и складывается. Когда только пошли разговоры о новом бюджете 2006 года, правительство снова утаило большую часть расходов, оно просто занизило их - умышленно, ошибочно, я не знаю. И когда работала группа над бюджетом, удалось выявить очень много заначек, которые правительство хотело закрыть.

ВЕДУЩИЙ: А зачем им это?

ЛЮБОВЬ СЛИСКА: Я никак не пойму. Мы так и не добились ответа ни у господина Грефа, ни у господина Кудрина.

ЛЮБОВЬ СЛИСКА: Скорее, второе.

ВЕДУЩИЙ: Мне просто тогда становится страшно, кто нами управляет, если они даже считать не умеют.

ЛЮБОВЬ СЛИСКА: Ну как можно было вот просто найти в бюджете 2006 года почти 600 млрд рублей, которые "Единая Россия" заставила правительство поставить дополнительно? Как можно было найти еще почти 70 млрд на инвестиционный фонд. Хотя мы так и не добились, даже на обсуждении бюджета, под что мы сейчас закладываем почти 70 млрд рублей.

ВЕДУЩИЙ: Под то, чтобы было кому что разворовать?

ЛЮБОВЬ СЛИСКА: Ну, если у нас уже на самом высоком уровне признают, что разворовываются деньги, президент собирал несколько субъектов Южного федерального округа и Путин прямо сказал, что клановое распределение денежных бюджетных поступлений, которые идут в эти регионы.

ВЕДУЩИЙ: Ну, хорошо, что наконец президент узнал то, что давно знала вся страна. Появляется надежда.

ЛЮБОВЬ СЛИСКА: Я здесь должна вам сказать, что у нас встреча с Владимиром Владимировичем Путиным у фракции была, большая встреча такая, в ноябре 2004 года. И он тогда откровенно сказал, что спецслужбам, силовым структурам надо не в экономике сидеть и смотреть, кто сколько своровал, а как раз бороться, чтобы не воровали. Он знает об этом.

ВЕДУЩИЙ: Если я правильно понимаю, то тогда спецслужбам надо не в экономике сидеть, а в правительстве. Потому что никто столько не может затаить - 600 млрд, неясно откуда.

ЛЮБОВЬ СЛИСКА: Нет, ну вы посмотрите, с 99 года бюджет увеличился в 7 раз, это очень приличная сумма бюджета. Но я вот не могу понять, зачем нам профицит бюджета. Если мы все равно никому эти деньги практически не отдаем. Они накапливаются в стабилизационном фонде. Вот эти доходы растут, вот лопнет скоро, обесценится, но мы все равно говорим: если зарплата, то обязательно инфляция, если вкладывать новые технологии - надо еще хорошо подумать. А почему? У нас что? Все, так замечательно?

ВЕДУЩИЙ: Т.е. правительство просто надувает щеки - и все?

ЛЮБОВЬ СЛИСКА: Дорог у нас нет, простите, новых технологий в медицине нет. Кардиоболезнями стали болеть уже люди, которым 20 лет нет. У нас прекрасный центр есть, вы знаете, Бакулевский, там есть замечательные специалисты, которые готовы сейчас уже готовить с правительством, чтобы снизить карддиозаболевания практически на 50%, но доказать это практически невозможно. Сейчас уже подключился к этому совет Федерации, правительство. Может быть, сейчас совместными усилиями мы постараемся доказать, что гораздо дешевле и проще купить те препараты и оборудование, которые уже есть, и ничего не надо заново придумывать.

ВЕДУЩИЙ: Кому доказывать?

ЛЮБОВЬ СЛИСКА: Ну, господину Зурабову, например. Господину Кудрину, например.

ВЕДУЩИЙ: Т.е. вся дума, Совет Федерации и оставшиеся члены правительства борются с Грефом, Кудриным и Зурабовым? Три богатыря?

ЛЮБОВЬ СЛИСКА: Получается, три богатыря. Вы знаете, один из депутатов ко мне недавно подошел и говорит: "Любовь Константиновна, а что, если мы предложим Грефу, просто скажем ему: сколько вы хотите, чтобы мы вам заплатили, и вы ушли?" Но я отказалась вести такие переговоры.

ВЕДУЩИЙ: Как все это странно. Любовь Константиновна, а вам вообще нужны все остальные в Думе? Потому что получается, что достаточно голосов "Единой России". Все остальные могут снимать фильмы, как Митрофанов.

ЛЮБОВЬ СЛИСКА: А поговорить? Утром.

ВЕДУЩИЙ: Вот только поговорить, да?

ЛЮБОВЬ СЛИСКА: А поговорить? Нет, у нас заявлений делается утром много, у нас, кстати, самая лучшая явка утром, когда начинается пленарное заседание.

ВЕДУЩИЙ: И как только уходят телевизионные камеры, вместе с ними уходят и депутаты.

ЛЮБОВЬ СЛИСКА: Когда начинается вот такая текучка, уже всем не интересно, все начинают заниматься своими делами.

ВЕДУЩИЙ: А есть вообще люди, которые ни разу за время нахождения в стенах Госдумы не выдвинули ни одной инициативы, ни одного раза не выступили?

ЛЮБОВЬ СЛИСКА: Есть такие, да. Процентов 15.

ВЕДУЩИЙ: Ну, в буфете № раз.

ЛЮБОВЬ СЛИСКА: В буфет я, к сожалению, не хожу, я просто не успеваю. Я, к своему стыду, только в этом году узнала, что у нас недалеко от зала заседаний есть буфет, где можно не только выпить кофе. Но к сожалению, это беда, я говорю, не только нашего парламента, это беда многих парламентов.

ВЕДУЩИЙ: Но мы-то живем с нашим парламентом, остальные нам как-то не очень. Почему так странно получается, что многие депутаты не знают, как реально устроена жизнь? Вот они живут в своем мире. Вот вы сталкиваетесь с реальной жизнью и как можете на нее реагировать?

ЛЮБОВЬ СЛИСКА: Сталкиваюсь. Вы знаете, я как только приезжаю в Саратов, у меня такое ощущение, что какие-то диверсанты сообщают, что я еду. У меня обязательно не работают в доме лифты, нет горячей воды. С документами, вот когда начинаешь просто какие-то документы оформлять, даже в ранге таком, как первый вице-спикер, ощущение такое, что 9 из 10 - мошенники. Потому что придумывают такие несуразные вещи для оформления таких простых, казалось бы, сделок, прав там на землю. Под гараж 24 метра я в Саратове оформляла полтора года, можете вы в этом поверить? Сталкиваюсь.

ВЕДУЩИЙ: А вы не пробовали дать немножко денег исполнителям?

ЛЮБОВЬ СЛИСКА: Ну, если привести такой пример, я когда позвонила в земельный комитет и сказала: "Можно узнать, вот за таким-то номером у вас зарегистрировано дело, оно уже лежит там почти 4 месяца. Вы не могли бы мне сказать, когда это все можно сделать?" Он говорит: "5 тысяч рублей, и через 10 дней будет все готово". Это по телефону, потому что он не видел. Я говорю: "Скажите, как ваша фамилия?". Он говорит: "А как ваша?" Я говорю: "Моя - Слиска". Он говорит: "Да?" Бросил телефон, и все - больше трубку в этот день никто не взял.

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ России . К сентябрю 2005 года Народное правительство...

В МИД России подтвердили информацию о гибели в Индонезии известного российского журналиста Марка Дейч...

Накануне 2 мая в районе Саминьяк индонезийского острова Бали в результате несчастного случая утонул, находившийся на отдыхе известный российский журналист Марк Дейч.

Как отмечается в сообщении МИД РФ, посольство России в Джакарте и российский почетный консул на Бали поддерживают контакт с индонезийскими властями, а также с находящейся в этой стране супругой журналиста Ксенией Дейч, которой оказывается необходимое содействие и помощь по транспортировке Марка Дейч в Россию.

Марк Дейч родился 26 января 1945 года в Москве. Окончил факультет журналистики МГУ в 1967 году.

В 1967-1977 годах работал в Агентстве Печати Новости.

В 1977 году был осужден по статье 88 Уголовного кодекса РСФСР «Нарушение правил о валютных операциях». В те времена это была достаточно серьезная и жесткая в советское время статья дословно гласила: «Нарушение правил о валютных операциях, а также спекуляция валютными ценностями или ценными бумагами – наказываются лишением свободы на срок от трех до восьми лет с конфискацией валютных ценностей и ценных бумаг». Следствие по «валютчикам» проводила исключительно следственная часть КГБ СССР и наказания они отбывали либо во Владимирском централе, либо в особых лагерях на территории Мордовии, опять же курируемых КГБ.

Однако Марк Дейч был осужден на… три года условно, с отбыванием наказания на стройках народного хозяйства и направлен в Коломенскую Спецкомендатуру. Находящаяся на территории Московской области эта Спецкомендатура считалась «блатной» и отбывать так называемую «химию» в ней могли только люди, как правило, с большими связями, реже – с большими деньгами.

Коллеги и знакомые Марка Дейча тогда в первый раз получили подтверждение ранее циркулировавшихся в московской журналистской среде слухов об особых отношениях Дейча с силовыми структурами.

В 1981-1989 годах Марк Дейч сотрудник еженедельника «Литературная газета», печатается также в еденедельнике «Литературная Россия». Собственно столь легкое после судимости устройство на работу в престижное центральное СМИ явилось вторым подтверждением слухов о том, что Дейч «на связи» с КГБ и «всех сдает».

С 1980 года, еще находясь «на химии», Дейч начинает регулярно публиковаться в западной прессе, в частности, в диссидентском журнале Кронида Любарского «Страна и мир». Причем, что было совершенно для того времени удивительно, – под своей фамилией и без каких-либо последствий для себя. Это породило третью волну разговоров о покровительстве, оказываемом Дейчу одной серьезной структурой СССР именуемой тремя буквами.

В 1989-1996 годах - политический обозреватель Московского бюро радиостанции «Свобода». Одновременно публиковался в газетах «Известия» и «Московский комсомолец».

Свой уход в 1996 году с радиостанции «Свобода» Марк Дейч объяснял тем, что ««Свобода» закончила свое существование в прежнем качестве… на «Свободе», многие годы гордо заявлявшей о своей независимости, появились случаи политической цензуры…».

На самом деле Марк Дейч был уволен новым руководителем Московского бюро радиостанции «Свобода» Савиком Шустером, поставившим цель придать «Свободе» более динамичный и более профессиональный стиль работы.

С 1996 и до последнего времени Марк Дейч работал обозревателем газеты "Московский комсомолец".

В кругах СМИ пользуется репутацией беспринципного и жадного до денег человека. В связи с чем сотрудники ««Московского комсомольца» дали ему кличку «Дойчмарка» или «ДейчМарка».

Например, работая в «МК», только в течение 2000 года получил два беспроцентных кредита от прямого конкурента на рынке СМИ холдинга «Медиа-Мост» (владелец В. Гусинский) на $164.329.80 и на $152241.

Другой пример в том же 2000 году представила на суд общественности «Независимая газета»: когда против коллеги Дейча по «МК» А. Хинштейна была проведена, по всей видимости, провокация с сомнительными документами на имя капитана милиции, «правдоискатель Дейч позвонил главному редактору «НГ» Виталию Третьякову и сказал, что у него есть дополнительный компромат на Хинштейна и он готов предоставить его «НГ».

Точно так же в среде печатных СМИ Дейча безусловно относят к законодателям моды в специфическом жанре заказных материалов и единодушно отдают ему лидирующие позиции среди всех прочих более или менее известных журналистов, в той или иной форме пишущих заказные статьи.

В отличие от большинства коллег Дейч и не пробует скрывать своего позитивного отношения к подобному коммерческому заказу, не совсем совместимому с понятиями профессиональной этики журналиста. Так в интервью сайту «Jewish.ru » в марте 2003 на вопрос «Как относитесь к заказным материалам?» Дейч ответил буквально следующее: «Отношусь к ним нормально. Я считаю, что заказной материал плох, а вернее, журналист, который выполняет заказ, лишь в том случае, если он берется за все подряд. Если он всеяден, он – плохой журналист. Я допускаю заказные материалы в том случае, если журналист не противоречит своим принципам».

В 2003 году в двух номерах МК вышла обширная статья Дейча «Бесстыжий классик. Александр Солженицын как зеркало русской ксенофобии». В этом опусе, сознательно приуроченном к 85-летию писателя Дейч попытался доказать, что Солженицын – антисемит, фальсифицирующий отечественную историю и насаждающий своей «слабой публицистикой» миф о «еврейском засилье».

Сам Солженицын в «Литературной газете» в статье «Потемщики света не ищут» обратил внимание на схожесть обвинений Дейча, с теми, что выдвигались против него в советские времена и выдумывались и доводились до кондиции в известном ведомстве. Хамский выпад Дейча и ответ Солженицына вызвали оживленную реакцию в стане «литературной общественности», главным образом осуждающую Дейча. Показательны следущие слова критика Павла Басинского из той же «Литературной газеты»: «Беда не в том, что статья Дейча с ее все-таки аргументами, цитатами, цифрами неизбежно уступает книге Солженицына в основательности. Беда в том, что охотник Дейч плохой, суетливый. Господин Дейч! Хватит стучать! Это сейчас немодно… Мерзит от всей этой чудовищной смеси замшелой демшизоидной лексики и вполне советского стукаческого стиля».

В ноябре 2007 года Народное Собрание Ингушетии наградило Марка Дейча почетной грамотой «за большой вклад в дело укрепления дружбы между народами, правдивую информацию и гражданскую позицию в своей журналистской деятельности».

В декабре того же года в Кремлевском дворце Дейчу торжественно вручили премию Федерации еврейских общин России «Человек года» в номинации «журналистика».

В феврале 2009 года независимая организация с филиалами в Нью-Йорке и Москве, следящая за соблюдением принципов свободы слова и профессиональной честности российских СМИ, «RussiaMediaWatch» составила список из 10 самых коррумпированных российских журналистов. На 7-м месте в этом рейтинге фигурирует Марк Дейч .

При подготовке использованы открытые источники

Журнал «Золотой Лев» № 117-118 - издание русской консервативной мысли

С. Куняев

Еврейский «удельный вес»

“Процесс (...) готовили вовсе не мои “одноплеменники ”,

а большевистский интернационал, и в первую очередь - русские ”.

М. Дейч

“По одной еврейской или подо-зрительно звучащей фамилии

на область, край или целый регион набрать, конечно, нетрудно ”.

С. Резник

***

В августовском и сентябрьском номерах нашего журнала за 2005 г. была опубликована сокращённая стенограмма “Дела Бейлиса” , переданного в журнал бывшим сотрудником радиостанции “Свобода” И. О. фон Глазенапом, который переписал страницы стенограммы из киевской газеты, попавшей во время Отечественной войны из киевских архивов в фашистскую Германию.

В своём кратком вступительном слове к публикации я изложил солженицынскую точку зрения на процесс Бейлиса из книги “Двести лет вместе”, вспомнил о депутатском скандале, спровоцированном изданием средневекового иудейского свода законов “Шулхан Арух”, многие положения которого с современной точки зрения разжигали расовую и религиозную рознь, сделал несколько исторических примечаний к самому процессу и привёл из книг, написанных евреями И. Бабелем, М. Либерман, Г. Брановером, примеры, свидетельствующие о том, что в ортодоксальной еврейской среде (особенно хасидской) живут дикие обычаи и ритуалы, дошедшие до сегодняшних дней из глубокой ветхозаветной древности. Статья Марка Дейча “Кровавый навет” 1 появилась в газете “Московский комсомолец” 23.8.2006 года, ровно через год после стенограммы “Дела Бейлиса” в “Нашем современнике”. Чтобы лишний раз не привлекать внимание широкого читателя к нашей публикации, Дейч побоялся указать, в каком журнале и когда она напечатана, но получилось глупо: полемизирует с какой-то неизвестно где опубликованной работой. Однако промолчать не мог и начал с того, что сочинил лживую историю о том, что в 60-х годах я “будучи членом партбюро секции поэтов Московской писательской организации, исправно голосовал за изгнание из Союза писателей Солженицына, Галича, Некрасова, Аксёнова, Копелева... и готовил партсобрания, на которых происходили эти изгнания” . Матёрый лжец даже не сообразил, что Солженицына исключали из Союза писателей не в Москве, а в Рязани, Виктора Некрасова в Киеве, Аксёнова и Копелева партбюро поэтов исключать из Союза писателей не могло, потому что они состояли в секции прозы и стихов не писали. И вообще, партбюро могло исключать не из Союза писателей, а только из партии, в которой ни Аксёнов, ни Галич не состояли. Истины ради скажу, что если бы от меня зависело исключать этих ренегатов и разрушителей моего Отечества из Союза писателей или из партии - я бы без колебаний проголосовал “за”.

И ничего во всём этом горестного для диссидентов не было. Советское гражданство и членство в Союзе писателей было им ненавистно, но расстаться с тем и другим следовало с максимальной выгодой: с громким скандалом, с воплями мировой прессы, под гвалт всех зарубежных и отечественных правозащитников. Только при этом условии они были бы встречены на Западе с распростёртыми объятиями, с гарантией славы, денег, изданий, должностей на радиостанциях и т. д. Как граждане СССР и члены СП СССР они там были никому не нужны, и для новой жизни “исключение” и “лишение” были необходимыми и желанными процедурами.

Тем не менее я не исключал их - это мелкая ложь Дейча, которую можно было бы не заметить, но в его сочинениях присутствует ложь куда более крупная. О ней-то и пойдет речь впереди.

Вспоминая о деятелях культуры, которые в 1911 году поставили свои подписи под обращением в защиту Бейлиса, Дейч пишет, что среди них были

“знаменитые писатели: Горький, Леонид Андреев, Алексей Толстой, Сергеев-Ценский, Фёдор Сологуб, Куприн... А также Немирович-Данченко, академик Вернадский, ведущие профессора Московского и Санкт-Петербургского университетов... Почти все они в скором времени оказались под ножом большевистской гильотины” 1 .

Чего в этом утверждении больше - брехни или беспамятства, - не знаю: большего почёта, чем тот, которым были окружены Горький и Алексей Толстой в советское время, представить немыслимо, да и Сергеев-Ценский (как и Алексей Толстой) стал лауреатом Сталинской премии. Куприн возвратился в Советскую Россию и умер своей смертью в 1939 году, Леонид Андреев, Фёдор Сологуб, Немирович-Данченко и Вернадский также умерли своей смертью, и никакой “нож большевистской гильотины” ни при Дзержинском, ни при Менжинском, ни при Ягоде не прикоснулся к ним.

Что же касается “ведущих профессоров Московского и Санкт-Петербургского университетов”, а среди них были учёные с мировыми именами (В. В. Виноградов, М. Н. Сперанский, А. Дурново, А. М. Селищев, Н. К. Гудзий, П. Д. Барановский и многие другие), то они, в количестве 70 человек, в 1933-34 годах действительно подверглись жестоким репрессиям. 28 из них были расстреляны или погибли в лагерях, словом, оказались “под ножом большевистской гильотины” по “делу Российской национальной партии”. Следствие вели начальник 2-го секретного политического отдела ОГПУ Каган, начальник 4-го отдела ОГПУ Коган, следователь Альтман, допрашивал академиков и профессоров оперуполномоченный 2-го отдела СПО ОГПУ Шульман, следственное дело вел уполномоченный Иоселевич, направления в ссылку подписывал зампред ОГПУ Агранов (Ф. Ашнин, В. Алпатов “Дело славистов”, М., 1994).

Я написал об этих процессах заметки и опубликовал их в газете “Завтра” с таким выводом:

“Так что “гильотина” была не только большевистской, поскольку строили её одноплеменники Дейча”.

Марк снова впал в истерику, прочитав список еврейских фамилий, задействованных в процессе “славистов”, и ответил мне очередной статьёй в “Московском комсомольце” (14.12.06), в которой стоял на своём:

“ Безусловно, это от начала до конца сфабрикованное “дело славистов” было одним из звеньев большевистской кампании против старой русской интеллигенции <...> И никакого заведомо антирусского процесса не существовало. Процесс был против невинных людей, подобранных сотрудниками “органов” прежде всего по социальному признаку. И готовили его вовсе не мои “одноплеменники”, а большевистский интернационал, и в первую очередь русские. Вот характерный пример. Весной 1934 года “дело славистов” было закончено и подготовлено обвинительное заключение. Его подписали начальник 2СПО ОГПУ Коган и его заместитель Сидоров. А визировал - заместитель начальника СПО ОГПУ Люшков, утвердил - начальник СПО Молчанов”.

Словом, процесс организовали “в первую очередь русские” и “никакого заведомо антирусского процесса не существовало”... Ах, Марк, внимательней надо было Вам читать книгу “Дело славистов”, написанную историками Ф. Д. Ашниным и В. М. Алпатовым. Кстати, ответственным редактором книги являлся академик Никита Ильич Толстой, с которым я был хорошо знаком и с которым не раз разговаривал о большевистском терроре и “одноплеменниках”. Так вот, в самом начале книги, где речь идёт о списке арестованных по делу, есть такой абзац:

“на одну особенность списка обратил внимание С. Б. Бернштейн: “среди арестованных не было лиц с нерусскими фамилиями (Бернштейн, 1989, с. 80), точнее говорить о неславянских фамилиях” (Ф. Д. Ашнин, В. М. Алпатов. “Дело славистов”, с. 7).

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: авторы утверждают, что арестовывали учёных только с русскими и только со славянскими фамилиями, а это значит, что процесс можно именовать как “антирусский” или в крайнем случае “антиславянский”... А чего добивались от арестованных учёных следователи? Историки Ф. Ашнин и В. Алпатов и академик Н. Толстой комментируют это так:

“Недолго сопротивлялся следствию и Андрей Дурново <...> он дал обширные показания на допросе, которые вели не рядовые следователи, а “сами” заместитель начальника Секретно-политического отдела (СПО) Г. С. Люшков и начальник непосредственно отвечающего за дело 2-го отдела СПО Каган. А. Дурново подтвердил всё, что от него требовалось, и назвал ряд имён. В частности, он заявил: “До моего ареста я входил в контрреволюционную организацию русских фашистов (не российских, г-н Дейч, а “русских”. - Ст. К.), объединившую различные националистические элементы (русские, украинские, белорусские) на платформе борьбы с Советской властью”.

В обвинительном заключении по “делу славистов” есть следующие формулировки, прямо указывающие, что обвинение строилось не по “социальному”, как утверждает Дейч, признаку, а по национальному, и главное - антирусскому:

“Установлено, что в Москве, Ленинграде, на Украине, в Белоруссии <...> существовала <...> национал-фашистская организация, именовавшаяся “Российская национальная партия”; “В основу программных установок организации были положены идеи, выдвинутые лидером фашистского движения за границей - князем Н. С. Трубецким. Сущность их сводилась к следующему:

1). <...> установление национального правительства.

2). Истинный национализм, а отсюда борьба за сохранение самобытной культуры, нравов, быта и исторических традиций русского народа.

3) Сохранение религии, как силы, способствующей подъёму русского национального духа”... (стр. 56, 70-71).

Как видим, наибольшую ненависть у следователей в каждом пункте вызывало присутствие в любой форме “русского” начала.

Так что следователи глядели прежде всего не на “социальный признак”, что пытается доказать Марк Дейч, а на “национальный”. Понимая это, историки добавляют:

“Почти при каждой фамилии характеристика: “националист”, “ярый шовинист”. Есть и похлеще: “махровый антисемит”, “ярая антисемитка”, “черносотенец”, “великодержавный шовинист”.

Марк Дейч, посчитав, что я привёл в газете “Завтра” целых 5 фамилий огэпеушников-евреев, завопил в “Московском комсомольце”, что Куняев, мол, утаил тот факт, что русских тоже было много, гораздо больше, чем евреев. Но в своём раже он не учёл одного: я ведь не всех его соплеменников из карательных органов, причастных к этому делу, перечислил. Могу добавить к “еврейскому” списку палачей, готовивших “дело славистов”, сотрудника ОГПУ Халемского, сотрудника ОГПУ Финкельберга, сотрудника НКВД Фельцмана, прокурора Рогинского, прокурора Розовского, помощника прокурора Лурье, прокурора Глузмана, директора Института языкознания Бочачера Марка Наумовича, сотрудника НКВД Апетера. А с какой стати в ряд “русских чекистов” рядом с Молчановым и Сидоровым Марк Дейч ставит заместителя начальника СПО ОГПУ Люшкова? Чекиста этого, якобы русского, по утверждению Дейча, звали Генрих Самойлович, в 1935 году ему, видимо, за расправу над русскими учёными было присвоено генеральское звание комиссара госбезопасности III ранга, впоследствии он стал начальником управления НКВД по Дальневосточному краю, а в 1938 году, подобно еврейским зарубежным чекистам троцкистской ориентации Вальтеру Кравицкому (он же Самуил Гинзбург), Александру Орлову (он же Лейба Фельдман), Игнатию Райсу (он же Натан Порецкий), сбежал, но не на Запад, как они, а куда поближе - на Восток к японцам, которым этот “русский Генрих Самойлович” выдал важнейшую информацию о состоянии наших войск на Дальнем Востоке. Неблагодарные самураи в августе 1945 года, понимая, что проигрывают войну, прикончили перебежчика в Дайренской военной миссии, а иудины телеса сожгли. Недавно шёл по ТV какой-то фильм о Ежове - и в нём показали фотографию “русского”, как считает Дейч, чекиста Люшкова. На кого он похож, этот ярковыраженный... - говорить не буду, а то в расизме меня обвинит тот же “Московский комсомолец”.

Но глубинная суть процесса “славистов” заключалась не в том, даже, кого из сотрудников было больше задействовано: русских или евреев, а в том, как пишут историки:

“методы следствия по данному делу были типичны для первой половины 30-х годов, когда во главе карательных органов стоял Г. Ягода” .

Именно благодаря этим методам академик А. Дурново быстро признался на допросе в том, что он “русский фашист”.

А сколько было в 20-30-е годы подобных процессов местного масштаба против дворян, старых спецов, священнослужителей, “русских фашистов”, “антисемитов” - не счесть! Полных масштабов всех этих антирусских чисток, замаскированных фразеологией о классовой борьбе, мы, видимо, не узнаем никогда.

В 1928 году Ленинградское ГПУ арестовало членов так называемой Космической академии наук. Следствие установило, что организация КАН являлась частицей существовавшего тогда в Ленинграде полутайного “Братства Преподобного Серафима Саровского”, о котором вспоминает в романе “Побеждённые” И. Головкина (Римская-Корсакова).

В него входили профессора, преподаватели литературы, учителя истории, студенты. Всего по делу проходило более 30 человек, заключённых после следствия в Соловецкий и другие лагеря. Многим из них следователем А. Строминым (Геллером) было предъявлено обвинение в антисемитизме. Чуть позже в том же Ленинграде чекисты А. Мосевич и Л. Коган внедрили через провокатора в студенческую группу, которая шла у них под названием “Союз возрождения России”, ими же разработанную антисоветскую программу и тут же произвели аресты студентов. Естественно, дело было названо “фашистским”. Несколько десятков студентов ушли в лагеря.

В 1995 году мы с сыном издали книгу “Растерзанные тени”. Это был сборник документов из дел 20-30-х годов ВЧК - ОГПУ - НКВД, заведённых на друзей, родных и литературных соратников Сергея Есенина, на писателей из “Сибирской бригады” - Павла Васильева, Леонида Мартынова, Сергея Маркова. Кто же начинал и заканчивал такого рода дела? Конечно же, главные ордера на арест выписывали Г. Ягода и Я. Агранов. Следователей и сотрудников по всем этим делам перечисляю подряд: “дело русских фашистов” - Алексея Ганина с товарищами - вёл начальник 7-го отдела СО ОГПУ Славатинский; Сергея Маркова по делу “Сибирской бригады” разыскал в степях Казахстана и этапом направил в Москву алмаатинский гэпэушник пом. нач. УСО Гринбаум; Иванова-Разумника в 1933 году допрашивал Л. Коган (Коганов было несколько - эта фамилия буквально рассыпана по разным делам). А кому пишет прошение о возвращении в Москву из астраханской ссылки несчастный Иван Приблудный? Опять же единоплеменнику Марка Дейча: “Обращаюсь непосредственно к ОГПУ и, в часности, к Вам, т. Фельдман, как к одному из вождей его. Выручайте меня из Астрахани”. Дело Павла Васильева вели оперуполномоченный Павловский, начальник 4-го отдела ГУГБ старший майор Литвин, капитан гос-безопасности Журбенко. Из них только последний вроде бы русский или украинец...

Так что неизвестно, кем был капитан Журбенко: то ли большевиком, то ли евреем.

В 1920 году Есенин с братьями Кусиковыми был арестован ЧК в одном из арбатских домов. При аресте и обыске присутствовали местные жители, понятые, так сказать. Фамилии их цитирую по протоколу: “В. Вильд, товарищ Карпович и жилец Фонер”. Словом - дети Арбата. Оформлял дело об аресте Есенина и братьев Кусиковых следователь В. Штейнгардт.

***

В своём вступлении к публикации стенограммы “Дело Бейлиса” я повторил два широко известных вывода: 1) “голоса присяжных в вопросе о вине Бейлиса разделились пополам: шесть на шесть”, и 2) “умерщвление отрока Ющинского на еврейском заводе с синагогой было признано изуверским с подробно перечисленными признаками ритуального”.

Прочитав это, Марк Дейч окончательно вышел из себя:

“Этот г-н (это обо мне. - Ст. К.) почти сто лет после (так у автора. - Ст. К.) печально знаменитого процесса по делу Бейлиса решил уверить современных читателей в том, что убийство мальчика <...> было ритуальным, а евреи пьют кровь христианских младенцев... Пришлось немного разоблачить поэта”. “Присяжные на процессе, будто бы признавшие ритуальный характер убийства Ющинского, а в вопросе о виновности Бейлиса якобы разделившиеся поровну “шесть на шесть”, - всё это злонамеренная и подлая ложь”. (Из второй статьи М. Дейча “Правда от сивого мерина или кое-что о “поэтических аргументах”. “Московский комсомолец”, 14.12.2006).

В одно и то же время с Марком Дейчем взвизгнул ему в унисон Семён Резник в “Международной еврейской газете” № 43-44 за 2006 год, статья “Ритуальные игрища нацификаторов России”.

“Из трёхтомной стенограммы процесса Бейлиса он (это обо мне. - Ст. К.) выудил обвинения евреев и иудейской религии в ритуальных убийствах. На процессе эти обвинения были изобличены как злобные бредни, что отражено в той же стенограмме, но не в куняевских извлечениях”.

Но я отвечаю за свои слова, поскольку опираюсь не на вымыслы “черносотенных” публицистов той эпохи, а на солидные исследования историков, в том числе и еврейских, и сам никогда не утверждал того, что мне приписывает Марк Дейч. Я всего лишь пытался обнародовать разнообразные оценки процесса, но во время этой работы убедился, что Дейч, Резник и иже с ними или не знают многих суждений о процессе Бейлиса, в том числе и тех, которые имеются в стенограмме, или знают, но скрывают их.

В 1995 году в израильском издательстве “Гешарим” был издан сборник “Дело Бейлиса. Исследования и материалы” (Москва-Иерусалим, 1995 г. Серия “Памятники еврейской исторической мысли”).

Книга составлена из многих исследований знаменитого процесса, среди которых центральное место и по объёму и по значению занимает работа А. С. Тагера “Царская Россия и дело Бейлиса”. На неё, как на образец объективности, практически ссылаются авторы всех других работ. Впервые она была опубликована в Советском Союзе с предисловием А. В. Луначарского в 1934 году, как раз во время процесса над “Российской национальной партией”...

Вот как А. С. Тагер описывает момент вынесения приговора М. Бейлису:

“Наконец в оцепленном войсками зале суда появились присяжные заседатели. Вердикт присяжных включал ответы на два вопроса. Первый вопрос: доказано ли, что 12 марта 1911 г. Андрея Ющинского заманили в одно из помещений кирпичного завода, где ему были нанесены раны, сопровождавшиеся муче­нием и полным обескровлением?

Старшина присяжных объявляет: “Да, доказано”. Первая партия за чёрной сотней. Ритуальный характер убийства признан судом <...> доказана ли вина Менделя Бейлиса? <...> ответ присяжных гласит: “Нет, не доказана”.

Многие газеты той эпохи обнародовали результаты голосования. Вот один из примеров:

“Сами присяжные, не согласные с оправданием, не скрывали затем перед матерью Андрюши и её представителями, что их голоса разделились поровну: “шесть голосов были за признание вины, шесть стояло за оправдание” (“Заметки по поводу процесса об убийстве Андрюши Ющинского”, “Мирный труд”, Харьков, 1913, № 1).

Современный харьковский исследователь иудаизма, хасидизма и секты “Хабад” Эдуард Ходос в книге “Между Спасителем и Антихристом” (Харьков, 2005 г.) так комментирует это оправдание Менделя Бейлиса:

“При вынесении вердикта голоса двенадцати присяжных заседателей разделились поровну: шестеро признавали вину Бейлиса, шестеро её отрицали. В соответствии же с законодательством того времени при равном разделении голосов присяжных решение принималось в пользу обвиняемого <...> Итак, что мы имеем: признание судом присяжных ритуального характера убийства А. Ющинского и оправдание Менделя Бейлиса... То есть изуверское убийство было совершено с ритуальной целью, но не Бейлисом, а кем-то другим. Кем? Ответ на этот вопрос до сих пор не найден” (стр. 29, 30).

Спустя 100 лет после процесса современный историк Эдуард Ходос утверждает, что “не найден” убийца. А Семён Резник с пеной у рта пытается доказать, что “на процессе Бейлиса тайное стало явным. Все убийцы были названы”. Но этого в судебном приговоре не было, и происходит это всё - обнародование имён якобы убийц Ющинского с русскими и украинскими фамилиями - лишь в воспалённом воображении Резника, до сих пор живущего страстями того процесса.

Даже богословы, защищавшие Бейлиса, когда дело доходило до вопроса о ритуальности убийства, путались и сдавались пред доводами обвинения (хотя Дейч пишет, что они “подвергли уничижительной критике вымыслы о “ритуальных убийствах”). Профессор Троицкий: “Допускаю даже убийства с целью издеваться над религией христиан... я допускаю это хотя бы и относительно младенца Гавриила Белостокского”. (Стенографический отчёт Киевского судебного процесса. Т. II, стр. 375.) Представитель защиты профессор Тихомиров был вынужден признать по поводу цитат из Талмуда, которые приводила в речах обвинительная сторона: “Действительно, в Талмуде такой разнообразный материал, что кто хочет найти что-нибудь - всё найдёт” (Стенографический отчёт, т. 2, стр. 402).

В то время, когда раввины России в коллективном письме торжественно заявили, что во всех священных еврейских книгах “нигде не содержится ни малейшего намёка, который давал бы повод к подобному обвинению” , раввин Мазе, участвовавший в процессе, заявил о тех же книгах: “За литературу он [еврейский народ] совершенно не отвечает и ответственность с себя снимает...” (Стенографический отчёт, т. 2, стр. 404). Это обо всех расистских обычаях по отношению к гоям, акумам, шабесгоям и т. д. При подобных оговорках и признаниях защиты самому популярному защитнику Бейлиса Маклакову оставалось лишь с досадой выдавить из себя в конце процесса: “Может быть, и были изуверы, они могли быть везде, могли быть и у евреев” (Стенографический отчёт, т. 3, стр. 124).

Марк Дейч, высмеивая экспертизу профессора Сикорского, показания архимандритов Амвросия и Автонома, цитаты из книги монаха Неофита, выступление ксендза Пранайтиса, с торжеством повторяет слова адвоката Грузенберга:

“Среди православных священников, среди православных учёных не было ни одного, который явился бы и своим именем священника, или православного христианина, или русского учёного поддержал бы эти мучительные сказки, этот кровавый навет”.

Между прочим, гонорары знаменитых адвокатов, участвовавших в процессе, в несколько раз превышали годовой оклад министра. “Грузенбергу 30 000 руб., а Карабчевскому 25 000 руб. и по 100 000 руб. каждому в случае полного оправдания евреев в кровавом навете” (из письма чиновника особых поручений Любимова директору Департамента полиции Белецкому. ГАРФ. Ф. 1407. Оп. 1. Д. 1059. П. 19). Вот какие деньги исподволь управляли ходом процесса.

Однако надо бы напомнить Дейчу о том, что “ритуальную версию” комментировали и другие, куда более известные представители русской церкви. Знаменитый ныне священник и богослов о. Павел Флоренский, сосланный в 30-е годы на Соловки, в том числе и по обвинению в “русском фашизме” и “национализме”, сидевший на Соловках при начальниках лагеря, носивших фамилии Эйхманс, Дукис, Сенкевич, Бухбанд, и расстрелянный там при одном из них, писал о “деле Бейлиса” так:

“Я нисколько не сомневаюсь в существовании ритуальных убийств вообще”.

“Если на всём протяжении истории Израиля, даже в период великих царей и богодухновенных пророков, при сильной власти и живом, строго централизованном культе, всегда существовали всякие виды идолослужения, и в частности магические волхования, в основе которых лежит убийство человека, то почему современные иудеи и их поклонники так запальчиво отвергают даже возможность существования чего-либо подобного в нынешнее время, когда нет никаких сдерживающих начал?.. Если на всем протяжении истории Израиль так жадно тянулся к крови, и ритуальным убийствам, и чёрной магии, если всегда был кровожаден и жестоковыен, то где же гарантии того, что в рассеянии, без обличающего голоса, без суровых кар со стороны своих царей - в господстве своём над мiром - он сделался чист и беспорочен? Если были ритуальные убийства даже тогда, то почему же не может быть их теперь?” (цитирую по книге: Розанов В. В. Сахарна. М., изд. “Республика”, 1998, стр. 360, 438).

Полемизируя с гебраистом Хвольсоном, великий православный богослов Павел Флоренский писал:

“В своей книге “О некоторых средневековых обвинениях против евреев” <...> проф. Даниил Абрамович Хвольсон яростно нападает на самую мысль о возможности ритуальных убийств среди евреев”... “с адвокатски жаргонным нахальством рассуждает о том, что он внутренне не понимает и не желает понимать. Он с торжеством орёт на весь мир, что еврею-де запрещено даже глотать слюну при кровотечении из дёсен, и, значит, немыслимо употребление христианской крови” 1 .

Неграмотный еврей Мендель Бейлис, который был на волосок от обвинения в ритуальном убийстве, - это обвинение многие считали справедливым - киевский протоиерей Григорий Прозоров писал митрополиту Флавиану: “Оправдали несомненного участника в ритуальном мучении Андрюши Ющинского только потому, что злодей не захвачен на месте” (РГИА СПб, ф. 796 [Канцелярия Святейшего Синода]. Оп. 205. Ед. хр. 739), - закончил свою жизнь в Нью-Йорке, окружённый почитанием соплеменников, в комфорте и холе, а великий русский человек Павел Флоренский за свои убеждения был распят на Соловках, и его страстное слово проповедника об этом деле мы, его духовные дети, забывать не вправе. Да не будет предана забвению эта жертва.

А вот как высказался о “ритуальной дискуссии” архиепископ Антоний (Храповицкий) в газете “Жизнь Волыни” от 2.09.1913 г.

“В 1903 и 1905 ко мне приходил раввин Скоморовский и просил сказать слово против погрома в церкви и упомянуть в этом слове или в печатном заявлении о том, что евреи не повинны в ритуальных убийствах. Как враг погромов, я в обоих случаях сказал слово против избиения евреев. Но в обоих упомянутых случаях моей беседы с раввином я решительно отказался заявлять о своём непризнании ритуальных убийств, совершаемых евреями, а, напротив, выразил своему собеседнику убеждение в том, что эти убийства существуют <...> случаи ритуальных убийств несомненно бывали и за последнее время истории и в древности” .

Более того, Антоний Храповицкий (будущий первоиерарх Русской Зарубежной Церкви) в том же интервью вообще готов был даже посчитать ритуальное убийство не самым страшным преступлением в начинающемся ХХ веке. Как бы предвидя все грядущие, в том числе и наши времена, он сокрушался:

“Я в значительной степени извиняю этот ужасный обычай и, во всяком случае, считаю патриархальных евреев не столь вредными для русских, как новый тип еврея-нигилиста, потерявшего всякую веру. Те изуверы убьют одного мальчика из десятка миллионов, а эти развращают и нравственно убивают всё наше юношество посредством нигилистической и порнографической печати и тому подобными средствами”.

***

Вот так-то. Но Марку Дейчу, как гласит русская пословица, хоть плюй в глаза - всё Божья роса. Он по-прежнему будет бессовестно лгать о “Процессе Российской национальной партии”, о том, что “никакого заведомо антирусского процесса не существовало” , что “готовили его (...) в первую очередь русские” . А то, что Гулагом - главным управлением лагерей, трудовых поселений и мест заключения, куда отправили “славистов”, руководил квартет в составе М. Бермана (начальник управления, сменивший Л. Когана) и трех его заместителей: Я.Д. Раппопорта, Н.И. Плиннера и З.Б. Кацнельсона, - его не смутило, потому как - какие же это евреи?! - это же, по Марку Дейчу, “большевистский интернационал” . Но почему же тогда чекистов Молчанова и Сидорова из этого “интернационала” он называет не просто “большевиками”, а “русскими”?

Ну что ж, постараемся отплатить ему той же монетой.

Пока академиков М.Н. Сперанского и В.Н. Перетца, а также профессора В.В. Виноградова перегоняли из одной тюрьмы в другую, остальных 70 славистов развезли по исправительно-трудовым лагерям.

Члена-корреспондента Академии наук СССР Н.Н. Дурново с другим членкором Ильинским доставили на Соловки, где начальниками лагеря один за другим в те времена были Ф. Эйхманс, К. Дукис и Бухбанд (без имени). Эйхманс, насколько я знаю, был латыш, остальные - “нерусские большевики”, думаю, что Дейч догадается, кто они были по национальности.

Сотрудника Русского музея Б.Г. Кржижановского отправили в Беломоро-Балтийский лагерь, где в начале 30-х годов начальником был Э. Сенкевич, а его сменил Семён Григорьевич Фирин.

Известный профессор ЛГУ Б.Л. Личков попал в Дмитлаг, где начальствовали Б. Кацнельсон и Е. Раппопорт - опять же люди с “большевистскими фамилиями”.

Думаю, что это были другие Кацнельсон и Раппопорт, нежели заместители начальника управления Гулага, поскольку у них были другие инициалы. А чего удивляться? В конце концов, и начальником секретариата НКВД был некий Я.А. Дейч, но уверен, что нынешнему Марку Дейчу он не был родственником и, возможно, не был даже однофамильцем. Профессора МГУ П.А. Расторгуева и членкора АН СССР лингвиста А.М. Селищева загнали в Карагандинский лагерь - вроде бы там казахи были титульной нацией, но лагерной жизнью руководил Коринман, которого сменил О. Линин. Кто из них был из одного колена с М. Дейчем и С. Резником - пусть они догадаются сами. Профессор Литинститута В.Ф. Ржига, по учебникам которого я занимался в 50-х годах на филфаке МГУ, вместе с научным сотрудником Исторического музея А.Д. Сидельниковым отправились отбывать срока в Свирьлаг, где с 1932-го по 1937 год начальниками побывали А.Я. Мартинелли, Н.М. Лапидус, Э.Ю. Тизенберг. Пусть Марк Дейч, если у него совершенно нет совести, попытается доказать, что это были русские люди.

Знаменитый главный специалист Центральных реставрационных мастерских П. Д. Барановский, спасший Собор Василия Блаженного от посягательств “русского большевика” Л.М. Кагановича, вместе с академиком П.И. Нерадовским поехали в Сиблаг, которым в те годы командовал некий человек неизвестной национальности с характерной древнерусской фамилией И.М. Биксон.

Двоих профессоров - А.И. Вознесенского, А.Н. Дурново (брата того, который попал на Соловки) загнали в Среднеазиатский лагерь - Сазлаг. Начальниками лагеря были кто угодно, но только не таджики или узбеки. К. Озолс и И. Литвин - фамилия “географическая”, если вспомнить наркома иностранных дел Литвинова - он же Меер Генох Мовшевич Валлах.

Ленинградского профессора А.А. Автономова загнали дальше всех - в БАМлаг, под присмотр двух начальников с фамилиями С. Мрачковский и Н. Френкель. Итак - в семь лагерей разъехались слависты, и в каждом из них как на подбор были начальники с изысканными для России фамилиями. А всего лагерей в системе Гулага было несколько десятков, и в каждом из них “кадровый состав” высшего звена был приблизительно такой же, как в семи лагерях, куда сослали славистов. Так что подследственные после суда из одних “большевист­ских” рук попадали в такие же “большевистские” руки.

Кстати, данные эти взяты не из эмигрантских “черносотенных” сочинений А. Дикого или князя Н.Д. Жевахова, а из вполне демократических исторических исследований, сделанных при участии “Мемориала” и “Солженицынского фонда”. Назову некоторые из них: “Система исправительно-трудовых лагерей в СССР. 1923-1960”, “Звенья”. М., 1998; “Россия. ХХ век. Документы. Гулаг (Главное управление лагерей) 1918-1960 г.”, М., 2002. Международный фонд “Демократия”, изд. “Материк”; “Империя Сталина”. Биографический энциклопедический словарь”. М., Вече, 2000; В. Роговин “Партия расстрелянных”. М., 1997; А. И. Солженицын “Двести лет вместе”. М., Вагриус, 2006; Н.В. Петров и К.В. Скоркин “Кто руководил НКВД в 1934-1941 гг.”. М., Звенья, 1999.

К 1938 году почти все эти начальники Главного управления и непосредственно лагерей по непреложному закону всех революций, пожирающих своих отпрысков, были уничтожены. И я вспоминаю сцену из замечательного романа “Факультет ненужных вещей” честного писателя Юрия Осиповича Домбровского, с которым я имел честь не только быть знакомым, но и вести разговоры и который вдохновенно читал мне многие свои лагерные стихи. Особенно запомнилось его потрясающее чтение баллады - “Выхожу один я из барака - месяц словно жёлтая собака”... Но в “Факультете ненужных вещей” есть сцена почище этой баллады.

К следователю ОГПУ Якову Нейману приезжает по делу из Москвы его двоюродный брат - крупный чин прокуратуры Роман Штерн. (Заметим, что оба брата не русские люди, что должно очень огорчить Дейча, силящегося доказать, что в те времена репрессии “готовили в первую очередь русские”.)

Братья радостно восторгаются, выпивают, вспоминают местечковую трудную юность, черту осёдлости, и, уложив старшего брата спать, Яков Нейман произносит внутренний монолог, обращённый к их отцу, ортодоксальному, патриархальному еврею:

“Посмотрел бы ты сейчас, Абрам Ноевич, какой я мундир ношу, с какими он у меня нашивками, значками, опушечками, в каком кабинете я сижу, чем занимаюсь! Небось расстроился бы, замахал бы руками, заплакал: “Ой, Яша, зачем же ты так? Разве можно!” Можно, старик, можно! Теперь уж не я перед людьми виноват, а они передо мной. И безысходно, пожизненно, без пощады и выкупа виноваты! Отошли их времена, настали наши. А вот к лучшему они или к худшему, я уж и сам не знаю, ну ничего, торопиться нам некуда - подождём, узнаем. Всё скоро выяснится! Всё! Теперь ведь до конца рукой подать. Я чувствую, чувствую это, папа!”.

Чувствует еврейский чекист, что скоро стать ему лагерной пылью. Отольются ему слёзы загубленных им славистов!

Юрий Домбровский не случайно изобразил двух братьев, работающих в карательных органах: в те времена евреи шли во власть и в первую очередь в ЧК-ОГПУ-НКВД семьями. История сохранила фамилии двух братьев Леплевских - Израиля и Григория. Первый дослужится до комиссара ГБ 2-го ранга, второй через коридоры ОГПУ дойдет до должности заместителя генерального прокурора СССР. Братья Берман Матвей и Борис сделают карьеру не хуже. Первый станет начальником всего ГУЛАГа, второй - заместителем начальника иностранного отдела НКВД.

Семья гомельских хасидов Нехамкиных: в каком родстве они состояли друг с другом, трудно сказать. Известно по словам Давида Азбеля одно: “Не случайно свела судьба питомцев этого славного рода в ЧК, ГПУ, НКВД, прокуратуру. Один из этой семьи, Рогинский, достиг даже “сияющих вершин” - был заместителем прокурора СССР”. (Журнал “Время и мы”, Нью-Йорк, 1989, № 105, стр. 204.)

Беленькие… Тут не разберешься - кто родные, кто однофамильцы, поскольку их шесть человек! Точно известно, что трое - Абрам, Ефим и Григорий - были братьями. В ЧК служил Абрам, Ефим был в Наркомфине, Григорий в Коминтерне… Остальные (с другими отчествами) - кто где: Захар - в совконтроле, Марк - в наркомснабе, Борис - в торгпредстве.

Дейчи… Тут картина очень серьезная. Самый успешный Дейч Я.А. - комиссар ГБ 3-го ранга, Макс Дейч - председатель правления треста “Уголь”. Мендель Дейч - деятель Бунда, Л.Г. Дейч - профессиональный революционер. Если к ним прибавить моего нынешнего оппонента Марка Дейча, то Дейчей будет пятеро, они на почетном втором месте после Беленьких.

Сольцев - всего двое: А. Сольц, которого звали “совесть партии”, в “расстрельные” 1934-1938 гг. был помощником Вышинского. А Исаак Сольц - служил в юстиции.

Мироновых - два. Но, видимо, не братья, поскольку один, С. Миронов-Король, начальник Днепропетровского НКВД, а другой, Л. Миронов-Каган, - комиссар ГБ 2-го ранга. Были еще братья по фамилии Бак - Аркадий и Соломон. Первый - председатель Губчека в Иркутске, второй черт знает кто, но тоже чекист. Эпштейнов было пятеро, как Дейчей. Можно было бы “братские списки” продолжать, но нет сил рыться по справочникам и выяснять, кто есть кто. Картина и без того впечатляющая.

Семен Ефимович Резник может быть спокоен, его фамилия встречается в справочниках лишь однажды: в историю вошел российско-американский революционер И. Резник.

Ну а о Кагановичах с тремя расстрелянными братьями я уж писать не буду. Это все знают. Кстати, почти все упомянутые мною здесь родственники и однофамильцы были расстреляны (кроме Дейча и Резника) в 1937-1938 гг. Словом, настоящая братская могила.

***

В новейшей истории образовались, грубо говоря, два враждебных друг другу подхода к освещению репрессий 20-30-х годов. Кто - русские или евреи задавали тон в карательных органах?

В начале перестройки мне попалось на глаза стихотворение Фазиля Искандера, опубликованное в “апрелевской” газете “Литературные вести”, редактируемой Оскоцким. Искандер нарисовал в стихотворении образ, как это ему виделось, “типичного” чекиста: русского, русоволосого, который к тому же был “синеглазый, дерганый слегка”. Словом - парень из “вологодского конвоя”, жестокость которого писатели-демократы попытались сделать сущностью ЧК-НКВД. Такие же усилия предпринимала Л.К. Чуковская, когда, вспомнив, что одним из следователей по делу академика Вавилова был чекист по фамилии Хват, писала:

“Десятки тысяч потенциальных хватов, мучавших Вавилова, (…) сломавших на следствии 2 ребра Ландау - всегда подспудно таились в нашем народе? Каково их социальное происхождение?” (Д. Самойлов - Л. Чуковская. Переписка. М., 2004, стр. 285).

Особенно меня трогает это “в нашем народе” и о “социальном происхождении”. Думаю, что она была достаточно информированной женщиной, чтобы знать, кто руководил НКВД и ГУЛАГом в те времена. Но о своих - молчок. Во всем виновны русские хваты.

Особенно подробно и тщательно тема “вины русских” разработана в воспоминаниях бывшего энкаведешника и литератора, зятя одного из главных чекистов Г. Бокия, Льва Эммануиловича Разгона. Блистательно проанализировал все эти разгоновские комплексы Вадим Валерианович Кожинов в работе “Загадка 1937 года”. Лучше, чем он, не скажешь о мемуарах Разгона, изданных в 1988-1989 гг. трехмиллионным (!) тиражом. Кожинов подробно анализирует главу из воспоминаний Разгона, которая называется “Корабельников”. В ней речь идет о рядовом энкаведешнике, занимающем низшее место в служебной иерархии. Корабельников попал в тот же лагерь, где сидел Разгон, представлял из себя тип человека-лакея, подобострастно глядящего на начальство. Даже о свергнутых генералах ЧК - Бокии, Бермане, Паукере - он говорил в лагере с восхищением. Никакого зла он Разгону не сделал, был его постоянным собеседником, но Разгон признается:

“Из множества злодеев, которых мне пришлось встретить, Корабельников произвел на меня особо страшное впечатление”, “его прямые пшеничные волосы… снились по ночам, и я стонал во сне и просыпался, покрытый липким потом… И сейчас (то есть полвека спустя! - Ст. К.) я совершенно отчетливо вижу его круглое и плоское лицо… Когда я думаю о нем, меня начинает бить дрожь от неутоленной злобы”.

Не начальников Корабельникова, чьи кровавые приказы он исполнял, а именно этого ничтожного винтика ненавидит патологической ненавистью энкаведешник Лев Эммануилович Разгон.

“И это, - пишет Кожинов, - может иметь только одно объяснение: Бокий и ему подобные все-таки “свои” (пусть даже они приказывали убивать и “своих”!); напомню, что Бухарина-Лурье, по её признанию, не смогла дать пощечину “своему” Андрею Свердлову” (Андрей Свердлов - человек их клана и друг детства - первым допрашивал жену Бухарина). Однако мысль Кожинова идет дальше: “Но вернемся к “сюжету” с Корабельниковым. По-видимому, одна из причин (или даже главная причина) его появления в книге Разгона - попытка как бы “переложить” на него “вину” за 1937 год. Ведь в заключение своего рассказа о Корабельникове Разгон заявляет: “В моих глазах этот маленький и ничтожный человек… стоит неподалеку от главного его бога - от Сталина”… Что ж, может быть, Разгон с определенной точки зрения прав? Вот, мол, наверху вождь, диктатор, в конце концов, “царь”, “самодержец” Сталин, внизу - “представители народа”, рядовые Корабельниковы, а посредине разгоновский “клан”, обреченный быть раздавленным сближающимися друг с другом “вождем” и “народом” (стр. 471).

Многие соплеменники Разгона и Дейча занимались коллективным подлогом, пытаясь сделать русских ответственными за кровь 1937 года. Энкаведешник Хенкин (племянник популярного юмориста 30-х годов), ставший в 70-х и 80-х годах сотрудником радиостанции “Свобода” (“своих” энкаведешников даже туда на работу брали) писал в воспоминаниях почти то же самое, что его старший товарищ Разгон о замене “кадров” в “органах”: “…На место исчезнувших пришли другие. Деревенские гогочущие хамы. Мои друзья (по НКВД. - Ст. К.) называли их “молотобойцы” (Хенкин К. Охотник вверх ногами. М., 1991, стр. 36).

Поэту Фазилю Искандеру полезно было бы знать, кто создавал культ ЧК в эпоху Ягоды, Агранова, Бермана. “Чекисты, механики, рыбоводы”... “весёлые люди моих стихов” - Э. Багрицкий (Дзюбин); “Пей, товарищ Орлов, председатель ЧК” - М. Светлов (Шейнкман); “Чтобы прошёл художник школу суда и следствия и вник в простую правду протокола, в прямую речь прямых улик” - П. Антокольский; “Меч большевистского Марата” - А. Безыменский; “Довольно! Нам решить не ново. Уже подписан приговор” - М. Голодный (Эпштейн); “Во имя чекистской породы” - П. Коган и т. д. Словом, чекисты-евреи руководили Гулагом, а евреи-поэты восхваляли их подвиги. У русских поэтов той же эпохи - Твардовского, Исаковского, Смелякова, Заболоцкого - таких пафосных строчек в честь чекистов мы не найдём. А у евреев не только поэты, но и критики дули в ту же дуду. Откроем, к примеру, “Литгазету” от 1 мая 1937 года. В ней статья Э. Дельмана - отца Натана Эдельмана. Такой пахучий панегирик Волго-Балту - концлагерю, руководимому Л. Коганом, С. Фириным, Я. Раппопортом, Н. Френкелем, хоть нос зажимай. Пусть это знает Марк Дейч. Так что честь советского еврейства в разборках на тему “Кто виноват” спас из писателей, может быть, единственный праведник Юрий Домбровский. Да ещё в какой-то степени Валентин Катаев, если вспомнить “Уже написан Вертер” (после чего он был объявлен антисемитом). Остальные - Борщаговский, Гроссман, Чуковская, Хенкин, Галич, Разгон (да несть им числа!), ну и, конечно же, Дейч с Резником - эти десятилетиями надрывались, чтобы всю кровь 1930-х годов взвалить на русского человека, на “вологодский конвой”... Но никто (кроме Разгона) из них не сидел. Сидел, и много - Юрий Домбровский. И его показания никаким ихним гевалтом не заглушить. Он единственный понял, что евреям надо покаяться. Низкий поклон его памяти за мужество.

***

В 1990 году историк Фаттей Шипунов опубликовал в “Нашем современнике” цикл очерков “Великая замятня”. В одном из очерков он привел список фамилий руководителей ЧК - ОГПУ - НКВД разного уровня. В этом списке были и латыши, и евреи, и украинцы, и русские (Никишов, Иванов, Рыбкин, Лебедь и т. д.). “Полный список погромщиков и палачей еще предстоит раскрыть народу”, - писал Шипунов. Он не уточнял, “кто есть кто” в списке, и не подсчитывал, сколько в этом перечне еврейских фамилий. Но, как говорится, чует кошка, чье мясо съела. Прочитав список палачей и наткнувшись на еврейские фамилии, Семен Резник впал в истерику: “Другие оставлены за кадром: их имена еще “предстоит раскрыть народу”, - с негодованием цитировал он Шипунова. - А пока селекция: по одной еврейской или подозрительной фамилии на область, край, целый регион набрать, конечно, нетрудно. Тем более без ссылок на источники”. И завершает Резник сей гневный пассаж традиционной, можно сказать, ритуальной пропагандистской фразой, которая звучит, как заклинание: “Так создается новый кровавый навет, перед которым бледнеют средне-вековые обвинения в употреблении христианской крови” (Резник C. Красное и коричневое - книга о советском нацизме. Вашингтон, 1990). Итак, дело Менделя Бейлиса Семен Резник сам сравнивает с делами 30-х годов, когда была расстреляна, к примеру, вся верхушка ГУЛАГа, которой не повезло, как Бейлису, быть оправданной и которая подверглась в 1990 году “кровавому навету”. Значит, одно обнародование фамилий евреев-чекистов надо считать таким же “кровавым наветом”, как обвинение Бейлиса? Зачем же такие фрейдистские проговорки, Семен Ефимович? Вам нужны “ссылки на источники”? Пожалуйста. Только не обижайтесь. Для начала прочитайте итоговый вывод из книги популярного историка Г. В. Костырченко “Тайная политика Сталина: Власть и антисемитизм”, М., 2001, изд. “Международные отношения”, книга издана при финансовой поддержке Российского еврейского конгресса” - это вам не “Алгоритм” и не “Вече”!

“С 1 января 1935 г. по 1 января 1938 г. представители этой национальности (какой - уточнять не буду. - Ст. К.) возглавляли более 50% основных структурных подразделений центрального аппарата внутренних дел” (стр. 110).

Есть любопытные свидетельства, доказывающие, что большевики тех времён придавали весьма важное значение тому, какой национальности чекисты работают в тех или иных республиках, краях, областях. Подлинные справки из отделов кадров на эту тему в книге “Россия. ХХ век. Документы. Гулаг (Главное управление лагерей)” существуют. Все их разбирать не буду, но в связи с “делом славистов” скажу только, что справки эти свидетельствуют, например, что в белорусском ОГПУ служило 397 белорусов и 182 еврея, в Украинском 1518 украинцев и 925 евреев... Может быть, поэтому и голодомор, организованный на Украине во время коллективизации, был столь фантастически жестоким... Конечно, и русских людей в органах было немало, но, думаю, соотношение их с евреями правильно отражено в статье С.Н. Семанова, публикуемой в этом же номере.

Справки эти (насчёт национального состава по всем республикам и облас­тям) подписывал начальник сектора кадров НКВД Я.М. Вейншток. Он же оперативный секретарь наркома МВД, он же, ранее, начальник тюремного отдела Главного управления государственной безопасности. Матёрый чиновник. Опытный. Думаю, что Вейнштоку верить можно.

***

А вот передо мной книга историка Е. Лукина “На палачах крови нет” (изд-во “Библиополис”, С.-Петербург, 1996), в которой автор исследует кадровый состав Ленинградского управления НКВД в 30-е гг.

В 1934-1937 гг. начальником управления был Леонид Михайлович Заковский (он же Штубис Г.Э.).

В 1938 г. его сменил Михаил Иосифович Литвин. Первым заместителем обоих в 1937-1938 годах был Натан Евнович Шапиро-Дайховский. Просто заместителем - Арон Меерович Хатаневер. Секретарем парткома и одновременно начальником секретно-политического отдела являлся Кирилл Борисович Гейман. Начальником контрразведки служил Яков Ефимович Перельмутер, начальником дорожно-транспортного отдела числился Михаил Израилевич Брозголь. В должности заместителя начальника экономического отдела состоял Яков Ржавский. Начальником секретно-оперативного управления, работавшего в основном с интеллигенцией, был Вячеслав Ромуальдович Домбровский. Его ближайший соратник Альберт Робертович Стромин (Геллер) фабриковал дела академиков С. Платонова, Е. Тарле, Д. Лихачева, а также дело “Братства Преподобного Серафима”. Начальником водного отдела был Мирон Исаакович Мигберт, экономическим отделом ведал Григорий Яковлевич Раппопорт. В так называемой “бригаде смерти” (следователи, которые вели допросы, пытали, выбивали показания) состояли Дмитрий (Манасия) Фигур и Софья Гертнер (“Сонька Золотая Ножка”).

Чтобы было ясно, “кто есть кто”, жизнеописания вышеперечисленных фигурантов снабжены фотографиями хорошего качества. Без фотографий в книге помещены справки о жизни и смерти начальника восточного отделения контрразведывательного отдела Наума Абрамовича Голуба, начальника отделения (не сказано какого) Аксельрода (ни имени, ни отчества, ни рода), начальника отделения Якова Меклера. Чтобы успокоить Марка Дейча, сообщаю, что русские в аппарате тоже были: комендант ленинградского УНКВД Александр Поликарпов и рядовые сотрудники Михаил Матвеев и Петр Мелюхов. Рядовым сотрудником числился также бывший одесский шулер Израиль Яковлевич Чоклин (удостоен фотографии в фас и профиль - в 1938 г.). Этот список фамилий и должностей кроме Резника полезно будет прочитать Дейчу, считающему, что процессы 30-х годов организовывали “русские”.

Вопреки цифрам, фактам, документам Марк Дейч и Семен Резник с пеной у рта каждый раз начинают свой очередной гевалт, свою психическую атаку - лишь бы никому не позволить разобраться в том, кто и в какой степени ответственен за чекистский террор 20-30-х годов.

Именно про таких, как они, писал Г. Штурман в работе “Шульгин и его апологеты” (“Новый мир”, 1994, № 11, стр. 224): “Поразительно единодушие, с каким мои соплеменники отрицают какую-либо свою провинность в русской истории XX века”.

Именно таких, как Дейч и Резник, имел в виду Солженицын во втором томе работы “Двести лет вместе”. Вспоминая о том, что 5 августа 1933 года в газете “Известия” был опубликован указ о награждении в связи с завершением строительства Беломорканала высших руководителей ОГПУ Г. Ягоды, М. Бермана, С. Фирина, Л. Когана, Я. Раппопорта и Н. Френ-келя высшей правительственной наградой - орденом Ленина, Солженицын пишет:

“Все их портреты опять крупно повторены были в торжественно-позорной книге “Беломорканал”, формата, как церковное Евангелие, как на тысячелетнее царство впереди.

И вот 40 лет спустя я повторил эти шесть портретов негодяев в “Архипелаге”, - с их же выставки взял, и не выборочно, а всех управителей, кто был помещен. Боже - какой всемирный гнев поднялся: как я смел?! Это - антисемитизм! Я - клейменый и пропащий антисемит. В лучшем случае: приводить эти портреты был “национальный эгоизм” - то есть русский эгоизм! И - поворачивается язык, когда на соседних страницах “Архипелага”: как покорно замерзали “кулацкие” пареньки под тачками.

А где же были их глаза в 1933, когда это впервые печаталось?”.

Из 34 советских писателей, создавших это “Евангелие”, 22 были евреи и лишь 12 русские. Пропорции, как видим, у писателей были даже “покруче”, нежели у чекистов.

…Время прошло. Много книг издано, раскрывающих эту тему. Сегодня евреи, кто поумней, даже израильские, уже не поднимают гвалт в таких случаях. Остались последние защитники безнадежного дела: Дейч и Резник. Еврейские камикадзе. Но такие защитнички лишь наносят вред представителям честного еврейства вроде вышеупомянутых Азбеля, Пасманика, Штурман.

***

Впрочем, патологическая страсть что-либо приврать, сочинить, передёрнуть у Марка Дейча и у Семёна Резника черта профессиональная. Помню, как Семён Резник в 1990 году встретил группу советских писателей статьёй “Десант нацистов в Вашингтоне”. Резник тогда заявил, что делегацию возглавляет член президентского Совета Валентин Распутин - “антизападник и антисемит”. Что в составе группы член редколлегии “Литгазеты” Светлана Селиванова, которая пытается в газете проводить “нацистскую линию”; что вместе с писателями в Америку приехала нанайка Евдокия Гаер, которая борется “против рыночной экономики и за “равноправие” русского народа, якобы угнетаемого евреями и другими инородцами”… Всё вышесказанное было “геббельсовской” ложью: Евдокии Гаер и Распутина с нами не было. А уж утверждать, что при главном редакторе еврее Чаковском Светлана Селиванова проводит в “Литгазете” “нацистскую линию” - для этого надо было быть либо идиотом, либо профессиональным лжецом… Впрочем, можно быть и тем и другим одновременно. В одном из номеров “Огонька” за 1990 год, издеваясь над газетой “Русское воскресенье”, утверждавшей, что одним из первых декретов Советской власти был декрет об уголовном наказании (вплоть до смертной казни) за антисемитизм, Дейч выступал адвокатом чекистов и юристов революционной эпохи:

“Декрет опять же выдуман. Правда, в уголовном кодексе 1926 года существовала статья 59, пункт семь, который гласил: “пропаганда или агитация, направленная к возбуждению национальной или религиозной вражды или розни, а равно распространение, изготовление и хранение литературы того же характера влечёт за собой лишение свободы на срок до двух лет”.

Вот такая либеральная статья. Нет в ней ничего об антисемитизме, ничего о смертной казни... Вот, мол, какие добренькие, по словам Дейча, были эти самые его соплеменники.

Но я думаю, что А. В. Луначарский лучше знал суть дела, когда в брошюре “об антисемитизме” (Госиздат, 1929. М. - Л.) на странице 38-й писал:

“Когда этот декрет был написан Я. М. Свердловым (! - Ст. К.) и принесён Ленину, Ленин его прочёл и красными чернилами и своей собственной рукой на этом документе приписал: “Совнарком предписывает всем совдепам принять решительные меры к пресечению в корне антисемитского движения. Погромщиков и ведущих погромную агитацию предписывается ставить вне закона”.

“Декрет Совета Народных Комиссаров

О пресечении в корне антисемитского движения

По поступившим в Совет Народных Комиссаров сведениям, контрреволюционеры во многих городах, особенно в прифронтовой полосе, ведут погромную агитацию, последствием которой были местами эксцессы против трудового еврейского населения. Буржуазная контрреволюция берёт в свои руки то оружие, которое выпало из рук царя.

Самодержавное правительство каждый раз, когда ему нужно было отвести от себя гнев народный, направляло его на евреев, указывая тёмным массам, будто все их беды от евреев. При этом еврейские богачи всегда находили себе защиту, а страдала и гибла от травли и насилия еврейская беднота.

Теперь контрреволюционеры возобновили травлю против евреев, пользуясь голодом, усталостью, а также неразвитостью наиболее отсталых масс и остат­ками вражды к евреям, которая была привита народу самодержавием.

В Российской Советской Федеративной Республике, где провозглашён принцип самоопределения трудовых масс всех народов, нет места национальному угнетению. Еврейские буржуа враги нам не как евреи, а как буржуа (логика Дейча: “не евреи, но большевики-интернационалисты”. - Ст. К.). Еврейский рабочий нам брат.

Всякая травля какой бы то ни было нации недопустима и позорна.

Совет Народных Комиссаров объявляет антисемитское движение и погромы евреев гибелью для дела рабочей и крестьянской революции и призывает трудовой народ Социалистической России всеми средствами бороться с этим злом.

Национальная вражда ослабляет наши революционные ряды, разъединяет единый, без различия национальностей, трудовой фронт и на руку лишь нашим врагам.

Совнарком предписывает всем Совдепам принять решительные меры к пресечению в корне антисемитского движения. Погромщиков и ведущих погромную агитацию предписывается ставить вне закона.

Председатель Совета Народных Комиссаров Ульянов (Ленин)

Управляющий делами Совнаркома Вл. Бонч-Бруевич

Секретарь Совета Н. Горбунов”.

Семен Резник пограмотней Марка Дейча, потому что он слышал о существовании ленинского декрета и так писал о нем в книжице “Красное и коричневое”, признавая, что декрет действовал на всю катушку: “Вскоре после революции в связи с разгулом еврейских погромов советское правительство приняло декрет, запрещавший антисемитскую деятельность”. Смягчил Семен формулировку, опустил самое главное: “ставить вне закона” (это все равно что ставить к стенке). Ну да ладно… Не в этом дело, а в том, что еврейские погромы - любимый пропагандистский конек Семена Резника. В этой же вашингтонской книге жалкую фарсовую ссору на сцене Центрального Дома литераторов, где писателю Анатолию Курчаткину то ли разбили очки, то ли он сам их уронил и разбил, Семен ухитрился поставить в ряд знаменитых “еврейских погромов”. Но это - глупость хотя бы потому, что Анатолий Курчаткин - русский. В той же книге Резник, видимо, заболевший манией преследования, пишет: “О том, как патриоты собирают адреса евреев в Москве, Ленинграде, Киеве и других городах, хорошо известно”.

Для чего собирают адреса? Конечно, для погромов! И Резник с геббельсовским размахом нагоняет страх на слабонервных евреев: “Среди еврейского населения России давно уже царит паника…”, “Азербайджанцы могут бежать из Армении в свою республику или в Москву”, “Армяне могут бежать из Азербайджана <…> А евреям бежать некуда”, - восклицает матерый провокатор и добавляет, обливаясь слезами: “Нет для них безопасного места на всей Руси великой!”. Но почему же бежать некуда? Убежал ведь Невзлин в Израиль, Гусинский в Испанию, Березовский в Англию. Есть куда бежать! Да сам Резник в Америку в свое время от погромов едва-едва успел драпануть. (Один Ходорковский за всех отдувается.) Сколько воды утекло с тех пор! Сколько армян погибло, азербайджанцев, таджиков, осетин, чеченцев, ингушей, абхазцев, русских… Словом, тех, кому “было куда бежать”. А погромов все нет и нет. И все евреи целы. И Радзиховский в знаменитой статье “Еврейское счастье” пишет:

“Евреи сегодня в России оказались сильнее, чем 20 лет назад. Больше того, рискну предположить, что евреи имеют больший удельный вес в политике и бизнесе, чем в политике и бизнесе любой другой христианской страны”.

Впрочем, Резник может со злорадством вспомнить Копцева, психически нездорового юношу, который в одиночку, как самоубийца, бросился с ножом на еврейскую толпу в синагоге и сумел нескольким мужчинам нанести какие-то поверхностные порезы. Но его тут же скрутили и посадили на 16 лет. А совсем недавно судили кингисеппскую банду абсолютно здоровых грабителей и убийц. Отправили они на тот свет около десятка граждан и получили каждый от 10 до 12 лет. Так что декрет об антисемитизме, написанный рукой Свердлова, у нас действует до сих пор. В следующем году юбилей будем праздновать - 90 лет декрету.

Этот документ, на мой взгляд, принёс евреям больше вреда, чем пользы, потому что, будучи сформулированным в таком виде (борьба только с антисемитизмом, а не с любым шовинизмом или расизмом), он поставил еврейское население в исключительное, привилегированное, особо охраняемое государством положение, которым в то жестокое и неправовое время можно было легко воспользоваться и для внесудебных расправ, и для устройства в общественной пирамиде и в пирамиде власти. Напомню, что за антисемитизм предусматривались самые тяжкие наказания, вплоть до смертной казни. Расстреливали и ссылали, как при Сталине, даже за анекдоты. Но благодаря этому волна антиеврейских настроений опять и опять начала нарастать уже в 20-е годы.

Из частного письма академика В. И. Вернадского в 1927 году: “Москва - местами Бердичев; сила еврейства ужасающая - а антисемитизм (и в коммунистических кругах) растет неудержимо” 1 .

Вот почему Серго Орджоникидзе в том же 1927 г., на XV съезде партии, пришлось в своём отчёте ЦК и РКИ уделить немало места национальному вопросу. В партии, видимо, к тому времени (ещё “досталинскому”) началось брожение по поводу еврейского засилья в партийном и государственном аппарате. Чтобы пресечь подобные настроения, Орджоникидзе привёл в своём выступлении цифры, свидетельствующие о том, что на Украине в советских и партийных органах, в госаппарате

“...в столице русских 33,4 проц., евреев 30,3 проц., украинцев 30,5 проц., по всей республике русских 17,2 проц., украинцев 54,3 проц., евреев 22,6 проц.”

“По Белоруссии в столице русских 6,7 проц., коренной национальности 46,3 проц., евреев 38,3 проц.”

“По всей республике русских 4,9 проц., коренной национальности 60,5 проц., евреев 30,6 проц”.

“По Крымской республике в столице русских 57,6 проц., евреев 23,8 проц., коренной национальности 12,7 проц.” 1 .

Кстати, участники съезда, судя по докладу Орджоникидзе, отнюдь не ощущали себя однородной массой “большевистского интернационала” (как считает Марк Дейч), но прекрасно понимали, кто из них русский, а кто еврей. Видимо, поэтому главная роль докладчика по национальному вопросу была поручена именно грузину.

Несмотря на то, что процентные выкладки в докладе Орджоникидзе содержат данные по всем национальностям административно-бюрократической системы, свою речь он специально закончил следующими словами, которые вошли в полное противоречие с цифрами:

“Отсюда, между прочим, видно, что всякие разговорчики о еврейском засилье и т. д. не имеют под собой никакой почвы”.

Какова всё-таки была тяга к власти у неразумных сынов Израиля! Напомню, что это был 1927 год. “Еврейские большевики” не вняли первому предостережению, и через десять лет бунт против их чрезмерного присутствия во всех властных структурах государства от партии до НКВД наберёт такую силу, что станет подобным цунами, которое получит имя Большого Террора или Репрессий 1937 года.

Я не понимаю одного: зачем врать Дейчу и Резнику? Ведь на каждое их очередное враньё неизбежно находятся опровержения: в исторических исследованиях, в архивных документах, в первоисточниках. Рано или поздно всегда выплывают “аргументы и факты”, обличающие ложь. Когда я поделился этими мыслями с историком Сергеем Николаевичем Семановым, тот мрачно усмехнулся:

Чем больше они упорствуют, кричат, что ни в чём не виноваты, - тем быстрее всё проясняется. Сами себе верёвку намыливают...

Другой, более взвешенной и более христианской точки зрения придерживается Вадим Кожинов в заповеди, которая завершает его работу “Загадка 1937 года”.

“И все же, подводя итоги, необходимо сказать о другой - и очень важной стороне проблемы. Конечно же, охарактеризованные выше попытки возложить ответственность и вину за 1937 г. на так называемых деревенских хамов несостоятельны чисто фактически и безнравственно-лживы. Однако те из моих читателей, которые попросту переложат ответственность и вину на “друзей” Хенкина и Разгона, по сути дела, поставят себя в один ряд с этими авторами”.

Конечно, хорошо бы покаяться Дейчу и Резнику если не за преступление своих единокровных предков и однофамильцев (“сын за отца не отвечает”, как сказал товарищ Сталин), то хотя бы за отчаянные попытки сокрытия этих преступлений, то есть за ложь. Хорошо бы вспомнить евангельские слова Христа, обращённые к фарисеям: “Ваш отец диавол”, “Когда говорит он ложь, говорит своё, ибо он лжец и отец лжи”... Что остаётся, Марк? Разве что покаяться. Всё-таки у Вас имя евангельское...

Наш современник, апрель 2007

Сегодня остатки 90-х будут праздновать день рождения своего кумира Михаила Ходорковского.

Я решил немного покопаться в теме и вот что я накопал.

Немалая часть тех, кто выводит людей на сегодняшний митинг, раньше охотно работали на МБХ - редкий «оппозиционер» и «правозащитник » проходил тогда мимо GR - и PR -бюджетов ЮКОСа.

Попытки представить Ходорковского «узником совести» странны. Будто он не был одним из главных бенефициаров приватизации и будто не очевидно, что уход от налогов имел гигантские масштабы. Будто никто не знал, что президентские амбиции Ходорковского базировались лишь на накопленном гигантском коррупционном и лоббистском ресурсе. В 2003 году, в момент ареста МБХ, стоны по этому поводу не распространились дальше подкормленной политической и журналистской тусовки.Вся остальная страна если и не знала, то догадывалась - ЮКОС стоит не только по колено в нефти, но и по локоть в крови.

В далеком 1998 году 35-летие Ходорковского прошло с куда большим размахом, чем планируемые сегодня торжества по случаю «полтинника». Именно в этот день был убит Владимир Петухов - тогдашний мэр Нефтеюганска, города, в котором добывают каждую 5-я тонну российской нефти. Такой подарок Ходорковскому сделал его компаньон Леонид Невзлин, организацию убийства взял на себя глава их службы экономической безопасности Алексей Пичугин. Купив по бросовой цене крупнейшую нефтяную компанию «Юганскнефтегаз», юкосовцы контролировали местных налоговиков и потому несколько лет не делали отчислений в местный бюджет. На предприятии начались массовые увольнения, в городе росла преступность. Петухов оценил недоимку в 1,2 трлн. неденоминированных рублей и объявил голодовку. 26 июня 1998 года Петухов был расстрелян из пистолета-пулемета неподалеку от здания администрации. Воспоминания его жены можно . Теперь в Нефтеюганске появилась улица Владимира Петухова, скоро будет и памятник .

Так называемое «дело Пичугина», получившего пожизненное, собрало множество эпизодов с убийствами, вымогательства ми и нападениями. Следствие доказало, что из соображений «экономической безопасности» усилиями преданного Ходорковскому сотрудника было совершено не менее 5 убийств и 3 покушения.

Данные по еще по ряду криминальных сюжетоы ЮКОСа собрал Андрей Караулов в фильме «Ходорковский. Труб(п)ы». Например, как выжимали из их квартир жильцов дома 4 в Колпачном переулке - старинного особняка, который в 1995 году очень понадобился банку «Менатеп». Народная артистка России Светлана Врагова рассказывает об угрозах и погроме в ее квартире. Один из жителей дома Александр Кончатов был убит, еще одна семья бесследно исчезла. В том же фильме - и старая запись телефонного разговора Невзлина с депутатом ГД от КПРФ Алексеем Кондауровым - «надо выделить денег и создать ассоциацию честной расследователь ской журналистики в кавычках, с этикой, кодексом, со всеми делами, взять под себя через эту ассоциацию Совсек, Вслух, Стрингер, Компромат, Юльку Латынину с ее программой, всех. Они к этому тяготеют и денег хотят». Далее Марк Дейч рассказывает, что в МК за позитив по Ходорковскому журналист получал тройной гонорар, а негатив не пропускался.

Ходорковский. Труб(п)ы. Часть 1

Ходорковский. Труб(п)ы. Часть 2

Не щадили ни чужих, ни своих. Одна из известных жертв группы Ходорковского - тамбовский предприниматель Сергей Горин - по версии следствия, был исполнителем «грязной работы». Убит в 2002 году, как и его жена. Другую историю легко найти в Яндексе по запросу «Миримская Ходорковский». Бывшая глава международного отдела ЮКОСа Ольга Миримская на процессе по делу Невзлина рассказывала о двух покушениях на себя и свою семью, такие же показания дал ее муж Алексей Голубович, бывший финдиректор ЮКОСа: сначала их машину взорвали, затем отравили ртутью. Точно такое же отравление, по словам Миримской произошло с еще одним бывшим юкосовцем Василием Алексаняном. А еще один взрыв автомобиля - классический способ решения проблем для 90-х - одно из покушений на предпринимателя Евгения Рыбина. Рыбин выжил, а его водитель Николай Федотов погиб, и ответственность за это юкосовцев доказана по делу Пичугина.

Множество свидетельств и публикаций по криминальной деятельности группы Ходорковского собраны на сайтах «ЮКОС. Белая книга» и prigovor.ru .

Ответы на все это сторонников Ходорковского со стажем просты. Вариант первый: «Не мы такие - жизнь такая» - детская отмазка из серии «все так делают», и, мол, не сумели посадить всех, так не сажайте никого. Вариант второй: все эти преступления - провокации спецслужб, а МБХ ангел во плоти. Вариант третий: ЮКОС большая компания, и лично МБХ ничего не знал. Просто и понятно, специально для аудитории, которая к моменту ареста Ходорковского школу не закончила. Все как Невзлин и говорил - «с этикой, с кодексом, со всеми делами». Теперь ждем выход "Юльки Латыниной с ее программой".